Плененная королева

– На чужой роток не накинешь платок. Нет, мой дорогой дядюшка, ничего не получится. И Генри на это никогда бы не пошел. У него много недостатков, но он не убийца.

– Прости меня, я говорил это только исходя из его интересов, – поспешил заверить Рауль. – Если бы я мог, то избавил бы короля от этого сукина сына архиепископа.

Алиенора отчетливо услышала враждебность в его голосе.

– А ты-то почему так ненавидишь Бекета? – с любопытством спросила она.

– Потому что он причинил боль тебе, – ответил Рауль, взяв ее руки в свои.

Они сидели за столом в соларе королевы, между ними стояла коробка со свитками и бирками, лучи солнца проникали сквозь окна. Алиенора молча отдернула руки.

– Ты все еще очень красива, – тихо сказал Рауль. – У тебя тонкая кость, которая никогда не стареет. Ты бесподобна.

– Льстец! – улыбнулась она.

– Это правда. Я знаю, что такое красота, когда вижу ее.

– Ты полагаешь, я поверю – я, старая замужняя женщина, беременная десятым ребенком? – рассмеялась Алиенора. – Ты посмотри на меня, Рауль!

Рауль посмотрел, посмотрел внимательно. Глубоко посаженные темные глаза горели желанием, и внезапно смех прекратился.

– Именно теперь ты как никогда нуждаешься в заботе, – проговорил он. – Заботится ли о тебе король, моя прекрасная племянница?

– Генри ничего не может поделать – он должен подавлять восстание в Уэльсе, – беззаботно ответила Алиенора.

– Но, будь он здесь, заботился бы он о тебе так, как ты того заслуживаешь? – гнул свое Рауль.

– Конечно, – ответила Алиенора, хотя ее голос прозвучал не очень убедительно.

Недавно восстановленные связи между ней и Генри были такими хрупкими, что она боялась разрушить их. Генрих никогда не баловал жену во время беременности, но, с другой стороны, она и сама не поощряла это, предпочитая донашивать детей без ласк мужа. Рауль же – истинный сын юга, женолюб во всех смыслах этого слова, галантный и сумасбродно преданный. Он был не в силах понять, как Алиенора уживается с Генрихом. Тем более что Рауль не любил Генриха, никогда не любил. А теперь у него были и скрытые мотивы искать в нем недостатки.

Рауль нахмурился, продолжая внимательно смотреть на племянницу:

– Но ты ведь знаешь, что он тебе изменяет.

Эти слова стали для Алиеноры пощечиной, заставив внутренне содрогнуться. Прозвучавшие неожиданно, они вынудили ее взглянуть в лицо правде, от которой она столько лет отворачивалась. Тысячи раз королева спрашивала себя, не спал ли ее муж с кем попало, будучи в разлуке с ней. Но доказательств не было. Только слухи… Алиенора отмахивалась от них, как от обычных сплетен, но теперь поняла, что в этих слухах была изрядная доля правды. Конечно, Генри был неверен ей. Как она могла сомневаться?

– Объясни, что ты имеешь в виду, когда говоришь это! – воскликнула она.

Поднявшись, Алиенора подошла к окну и встала спиной к Раулю, чтобы он не видел, насколько его слова потрясли ее. Если он говорит правду, она не хочет выглядеть дурой – несчастной, ничего не ведающей женой, которая последней узнает о неверности мужа. Она и без того опасалась, что резким ответом выдала себя.

Рауль сглотнул. Он не ждал такой бурной реакции, хотел лишь обманом выудить из нее признание в том, что ей и самой уже известно, чтобы они могли тут же забыть о Генрихе и заняться любовью. Дядя явно просчитался. И все же произнес эти слова, хотя и знал, что доставит племяннице боль.

– В Пуатье у Генри были женщины, – сказал он. – Он этого и не скрывал. Шлюх приводили ему из города. Все были пьяны. Так повторялось каждый вечер.

Алиенора глубоко вздохнула. Она боялась услышать что-нибудь похуже. И удивилась, обнаружив, что случайные измены оскорбили ее не так сильно, как она предполагала. Больше всего она боялась того, что для нее было невыносимо эмоционально как для жены и королевы: увлечение мужа какой-то одной женщиной. Алиенора вздохнула с облегчением, услышав, что к Генри приводили шлюх.

– Что ж, он мужчина! – беззаботным тоном произнесла она и, нервно улыбнувшись, повернулась к Раулю. – Женщины привыкают закрывать глаза на такие дела.

Рауль понял, что Алиенора делает хорошую мину при плохой игре, и решил не повторять то, что в пьяном виде говорил Генрих о красивой любовнице по имени Рогеза…

Он встал, обнял племянницу, понимая, что непорядочно было бы воспользоваться моментом, когда она так уязвима, но не мог сдержать себя. Она все еще была мила, даже в своей зрелости, а он хотел ее. В какое-то мгновение Раулю показалось, что она готова сдаться, но Алиенора отстранилась от него.

– Рауль, моя жизнь и без того достаточно осложнена, но не столько другими женщинами, сколько другим мужчиной! – ответила она. – И пожалуйста, не делай таких удивленных глаз. Ничего такого нет, по крайней мере со стороны Генри.

– Ты имеешь в виду Бекета?.. – запинаясь, спросил Рауль.

– Могу поклясться. Если бы оно было так, я бы поняла. Но я не могу понять того, как Генри попал к нему в рабство. Он этого так и не объяснил мне, думаю, он и сам не понимает, почему Бекет крепко держит его.