Плененная невеста (ЛП)

Я не позволю этому случиться снова, думаю я про себя, направляясь в душ и сердито открывая краны. Я придумаю какой-нибудь способ удержать его от того, чтобы трахнуть меня снова. Мне просто нужен план. Но я не буду делать этого снова. Я этого не вынесу. Если я не могу доверять себе, чтобы лечь на спину и игнорировать это, пока он не закончит трахать меня, тогда я вообще не смогу лечь с ним в постель. Это все, о чем я могу думать, чтобы не разрыдаться, когда вхожу в душ. Я не хочу, чтобы он увидел меня с опухшими красными глазами и понял, что я плакала. Я хотела быть статуей рядом с ним, ледяной принцессой, и это заставляет меня чувствовать себя слабой, зная, что у меня это не получилось.

Я стою под горячей водой так долго, как только могу, надеясь, что, может быть, он уснет и мне не придется снова встречаться с ним взглядом до завтра. Я тру себя, пока кожа не становится розовой, пока не израсходую все мыло с цветочным ароматом в душе, а затем, когда нечем умыться и горячая вода обжигает кожу, я прислоняюсь к стене и пытаюсь собраться.

Я ничего не могу сделать, чтобы не быть женой Виктора. Все, что я могу сделать, это выживать день за днем, приспосабливаться по мере развития событий и делать все, что в моих силах. Не так давно я надеялась, что моя жизнь больше не будет такой, но это так. Я могу либо заставить себя пройти через это, либо с таким же успехом я могла бы выброситься с балкона раньше и избавить себя от унижения из-за того, что произошло между нами в постели.

Когда я, наконец, выхожу из душа и вытираюсь, заворачиваясь в один из толстых, пушистых гостиничных халатов, которые, к счастью, закрывают меня от шеи до икр, я ожидаю увидеть Виктора, если он еще не спит, ожидающего меня с самодовольным удовлетворением на лице. Но это совсем не то, что я нахожу. Он не спит, когда я возвращаюсь в комнату, сидит в одном из кресел у камина с напитком в руке, но поначалу даже не поднимает глаз, когда я вхожу в комнату, как будто не слышит меня. И затем, когда он, кажется, наконец замечает, что я стою там, он выглядит почти испуганным. Я замечаю, что он снова одет, переоделся в черную шелковую пижаму, которая каким-то образом придает ему вид сильного и элегантного, а не нелепого, как выглядело бы большинство мужчин в чем-то подобном.

Почти сразу же его лицо разглаживается и снова становится тщательно незапятнанным. Несмотря на это, я не пропускаю то, как его пристальный взгляд скользит по мне, от моих мокрых волос, разметавшихся по плечам, до брони моего пушистого халата, покрывающего почти каждый дюйм моего тела. Его взгляд скользит вниз к моим ногам и накрашенным красным ногтям на ногах, пожалуйста, Боже, не позволь этому стать его фетишем, а затем возвращается к моему лицу. Когда он снова встречается со мной взглядом, в нем нет ни торжества, ни даже мрачного удовлетворения. Виктор просто выглядит усталым.

— Я буду спать в другой комнате люкса, — решительно говорит он. — Там есть диван, со мной все будет в порядке. Я спал в более неудобных местах, — добавляет он, прежде чем я успеваю возразить, чего я не собиралась делать. Идея иметь всю кровать в своем распоряжении после того, что только что произошло, приятна, но неожиданна. Последнее, что я думала, что Виктор сделает, это предложит по-джентльменски оставить меня спать одну. После его комментария о намерении сделать меня беременной, меня не покидала мысль, планировал ли он трахать меня всю ночь.

— Есть еще кое-кто, с кем тебе нужно будет встретиться завтра, — продолжает он, допивая остатки своего напитка и затем вытирая рот рукой. Он делает глубокий вдох, когда встает, его голубые глаза все еще смотрят в мои. — Моя жизнь сложнее, чем ты думаешь, Катерина, — тихо говорит Виктор. И затем, он отворачивается: — Мы поговорим подробнее завтра.

Когда он исчезает в другой комнате, я выдыхаю, о чем и не подозревала, что задерживаю дыхание. Я чувствую, как из меня разом выходит весь воздух от облегчения, что он действительно ушел, и я отшатываюсь назад, приземляясь на кровать и закрывая глаза. Затем падают первые несколько слез, стекая по моим щекам теперь, когда у него нет шансов их увидеть. Я одна, наконец-то одна, впервые с самого раннего утра, и я чувствую, как тяжесть всего, что произошло, обрушивается на меня внезапно.

Все еще одетая в халат, я забираюсь под одеяло, не в силах найти в себе силы достать из сумки что-нибудь, во что можно переодеться, и не желая спать голой рядом с Виктором, даже при закрытой двери между нами. И затем, в тишине и темноте комнаты, когда я выключаю свет, я наконец позволяю себе по-настоящему заплакать. Слезы текут по моему лицу, мои глаза плотно закрыты. Я прижимаюсь ртом к подушке, чтобы заглушить рыдания, пока все мое тело не начинает трястись от усилия, цепляясь за подушку, как за спасательный плот, пока я плачу и рыдаю.

Завтра мне снова придется быть сильной. Мне придется столкнуться со всем этим лицом к лицу и как-то пройти через это. Но сегодня, по крайней мере, я могу плакать, пока не усну.

Так что это именно то, что я делаю.

ВИКТОР