Плененные страстью

– Заходи, я присоединюсь к тебе. – Маркиз втиснулся в шкаф и втянул Эмили себе на колени, остальные тем временем закрыли дверь, оставив их в темноте.

Годрик не мог поверить своим глазам.

Этот человек – Томас Бланкеншип – имел наглость приехать в его дом вместе с представителем суда.

Чего Бланкеншип не знал, так это того, что мистер Джон Ситон, судья, уже много лет знаком с герцогом и его семьей. Более того, отец Годрика отверг предложение властей занять эту должность и рекомендовал вместо себя Ситона.

Годрик попросил Симкинса проводить двух посетителей в гостиную, а сам в это время решил переговорить со своими друзьями.

– Вы трое, немедленно идите в комнату Эмили и убедитесь, что каждый предмет одежды, каждый чулок унесен вниз и спрятан слугами. Я хочу, чтобы не было никаких доказательств присутствия девушки здесь. Пришлите мне ее служанку, пусть она наденет одно из платьев Эмили. Нужно же придумать объяснение, если они видели ее.

Эштон, Чарльз и Седрик, кивнув, помчались наверх.

Его светлость стоял один, сжав кулаки. Пора поговорить с судьей и этим Бланкеншипом.

Судья Ситон был худощавым стариком с благородными чертами джентльмена из сельской местности. Он взглянул на Годрика, извиняясь, и тот успокоил его кивком, переведя свое внимание на другого мужчину.

Томас Бланкеншип был высоким, но крупная комплекция и кислая физиономия этого человека портили весь его внешний вид. Черные глаза, как у жука, и острый орлиный нос придавали ему хищный вид, встревоживший Годрика. Бланкеншипу было за шестьдесят, однако его властность заставляла герцога чувствовать себя немного неловко.

Годрик жестом пригласил их присесть.

– Что вас привело сюда, джентльмены?

Судья с благодарностью опустился на ближайший стул. Бланкеншип между тем некоторое время смотрел на Годрика, изучая его, но потом все же сел.

– Мои глубочайшие извинения, ваша светлость. У меня не было желания беспокоить вас, особенно здесь…

– Да ничего страшного, мистер Ситон.

– Этот человек, мистер Бланкеншип, уверяет, будто вы насильно удерживаете молодую леди. Я отказывался слушать такую чушь, но он сказал, что все равно приедет сюда. Ваша светлость, я прибыл не как официальное лицо, а просто заверить вас, что уверен в беспочвенности его претензий. Я не буду наводить справки или осуществлять обыски в этом доме.

– Как зовут леди?

– По его утверждению, ее величают Эмили Парр.

– Как?

Лицо Бланкеншипа произвело впечатление на Годрика, но он не показал этого. На нем было написано желание обладать, и Годрику не понравился этот взгляд.

Какое отношение к Эмили имел этот человек?

– Мисс Эмили Парр. Она племянница джентльмена по имени Альберт Парр. Кажется, если мои сведения верны, вы знакомы друг с другом?

– А, Парр. Да. Я сотрудничал с этим джентльменом. Однако не виделся с ним несколько месяцев. – Годрик вытянул ноги, стараясь выглядеть спокойным и собранным. – Так вы говорите, приехали по поводу его племянницы? Что с ней случилось?

Бланкеншип сидел на краю стула. Темная тень промелькнула по его лицу.

– Не валяйте дурака, Эссекский! Я знаю, вы удерживаете ее. Мы видели, как она вышла из двери, крича и махая нам руками.

– Сэр! – вмешался судья. – Ведите себя прилично в присутствии его светлости.

– С какой стати я стал бы удерживать племянницу Парра? Что мне с ней делать? Мне не нужны малолетние выпускницы. И, естественно, у меня нет нужды похищать леди, если даже и понравится какая-то из них.

– Вы похитили ее, потому что считаете Парра своим должником. Мы своими глазами видели девушку, и я показал судье вашу записку.

– Мою что? – Годрик тихо засмеялся, искренне удивленный.

Устало вздохнув, Ситон достал из кармана записку и протянул ее Годрику.

Тот пробежал глазами послание, написанное им, и улыбнулся.

– Это не мой почерк.

– Конечно ваш, – сказал Бланкеншип. – Парр узнал его.

– Ну что ж, это легко проверить. Пойдемте, я покажу вам.

Годрик, поднявшись, быстро подошел к письменному столу в дальнем углу. Оба посетителя последовали за ним.

Он схватил лист бумаги и обмакнул перо. Держа его правой рукой, черкнул несколько предложений и передал бумагу судье.

Ситон, достав лупу, сравнил две записки.

– Мистер Бланкеншип, взгляните сами. Этот почерк совершенно не такой, как в первой записке.

– Чепуха! – Бланкеншип выхватил обе бумаги из рук судьи и стал изучать их.

Годрик едва сдерживал хитрую улыбку. Конечно же, это он написал обе записки. Первую – левой рукой, а вторую – правой. В детстве у него было мало друзей. Чтобы чем-то занять себя, он научился писать обеими руками. Это были два разных почерка. Никто из его гостей не знал, что Парру он написал всего несколько писем и все левой рукой – чего он никогда не делал в своей обычной переписке. Было в Парре нечто такое, что мешало доверять ему полностью, поэтому Годрик никогда не оставлял много данных в письмах.

– Но… это невозможно. Я знаю, он писал это. Он дурачит нас. У него есть слуга, который пишет вместо него. – Бланкеншип бросил в Годрика обе записки.