Плененные страстью

По спине девушки пробежала дрожь.

– Уже намного лучше. Думаю, скоро пройдет. Я часто так травмировалась в детстве. Никогда не могла долго усидеть на месте. Мама говорила, я была та еще сорвиголова. Именно поэтому она начала учить меня языкам. – Эмили оперлась на подушки, расправила плечи и расслабилась. Воспоминания детства развернулись будто яркие разноцветные флаги на ветру.

Годрик водил рукой по ее ноге, пока она рассказывала. Девушка понимала – ей должно быть стыдно за то, что она позволяет ему трогать себя, но они уже так много сделали вместе, что она не могла противостоять такому простому милому прикосновению.

– Учеба была единственным способом усмирить меня. Мы часами засиживались в библиотеке, читая рассказы на разных языках. Она была требовательной, но награждала меня, когда я делала успехи. – Эмили улыбнулась. То, что мама хотя бы ненадолго могла уговорить ее оставить игры во дворе и почитать, было чудом. – Мы часто прятались от папы, когда он приходил позвать нас на ланч. Не забуду, как мы спрятались под столом у двери и выскользнули в нее у него за спиной. Он пришел в столовую и обнаружил, что мы уже едим. Не думаю, будто когда-нибудь он узнал, как мы это сделали. Мама была такой умной. – Эмили смахнула слезу.

– Мне кажется, она была прекрасной женщиной. – Годрик снова погладил девушку по ноге, играя краем ее чулка возле колена Эмили, словно хотел снять его.

Та почувствовала, как ускорилось ее дыхание, но постаралась сохранять спокойствие.

– Она была великой женщиной. Отец говорил: в мире должно быть больше таких женщин, как мама. Он хотел, чтобы я стала настолько же умной, как и она. – К глазам Эмили подступили слезы, но они не причиняли боли. Это были слезы воспоминаний счастливых дней. Будут ли у нее еще такие ощущения?

Годрик отвлек ее внимание; усадив девушку к себе на колени, он взял вазу с мороженым и поднес ложку к ее губам. Сбросив свой нашейный платок и жилет, герцог остался в белой батистовой рубашке, прекрасно сидевшей на нем. Он положил подбородок на ее плечо, наблюдая, как она ест. Сидеть у него на коленях, чувствовать, как крепко он прижимает ее к себе, доставляло Эмили истинное удовольствие.

– Я хочу знать о тебе все, Эмили. Расскажи мне историю твоей жизни.

– Историю моей жизни? Там почти нечего рассказывать. Я бóльшую часть времени провела, мечтая о жизни, чем фактически проживая ее. Мой отец не являлся амбициозным человеком и не любил город. Мы редко выезжали в Лондон. И моя нога никогда не ступала за пределы Англии. Мои родители, тем не менее, часто уезжали. Отец был совладельцем судоходной компании и путешествовал в разные порты, проверить, как идет бизнес. Он всегда брал маму с собой… Они так любили друг друга.

В голове Эмили всплывали разные воспоминания: улыбки отца при взгляде на маму, когда она надевала дорожный костюм. То, как они целовали ее круглые детские щечки перед тем, как садились в наемный экипаж и оставляли дочку позади, державшейся за юбки миссис Данверс.

Если бы она только знала, что однажды это будет их последняя поездка. Родители уехали, она же была далеко в лесу позади коттеджа, делала наброски полевых цветов и птиц для эссе, которое писала. Эмили вернулась домой на час позже и не успела попрощаться с ними, и это терзало ее.

Она душу бы отдала, чтобы вернуть то время, она бы отложила на день свои эскизы и раньше вернулась бы домой. Крепко обняла бы маму, прижалась бы к отцу и умоляла бы их не ехать. Никто не знает, какие ошибки совершит и какую цену придется заплатить, пока не будет слишком поздно.

Годрик, казалось, почувствовал ее отстраненность и убрал локон с ее лица.

– Ты хочешь путешествовать?

Другой рукой он опустил ложку в вазу и набрал мороженого.

– Больше всего на свете я хочу…

– Хочешь чего?

– Это глупо.

Годрик положил ложку и провел по щеке девушки тыльной стороной ладони.

– Расскажи мне.

Было так легко поддаться, сделать все, что он просит, когда он прикасался к ней вот так.

– Отец оставил мне в наследство его долю в компании. Это приличная сумма денег, которая перейдет моему мужу после свадьбы. Я надеялась выйти замуж за того, кто позволит мне вступить во владение компанией, а также не будет против моей страсти к чтению. Я могла бы путешествовать, смотреть мир. Это же так славно, иметь возможность жить, разве нет? Я хочу поплавать в Средиземном море, ощутить на своей коже египетское солнце и поиграть в снежки в Пиренеях. Хочу попробовать на вкус индийский карри и увидеть храмы Востока…

Взгляд Годрика смягчился.

– Это не глупые желания. – Рука мужчины опустилась с ее щеки к шее, проводя линию в направлении ключицы.

В ту секунду Эмили не хотелось ничего большего, чем осуществить эти мечты вместе с ним.

– Наверное, нет. Но глупо с моей стороны надеяться, будто они когда-нибудь осуществятся. – Она поставила на поднос вазу и положила ложку.