Плененный светом

Персефона и Аид держат ладони над искрящейся их силой чашей до тех пор, пока кровь не перестает вытекать из ран и порезы на их коже не начинают затягиваться. Они с трепетом смотрят друг на друга, ощущая момент единения.

Алтарь перед ними украшен черными тюльпанами, которые источают тонкий сладкий аромат. Они одни в большом зале, и только мерцание свечей, расставленных по помещению кругом, выхватывает облик влюбленных, отражаясь в их горящих глазах.

Девушка стоит в алом, как небо над царством Аида, платье. Оно невесомым облаком атласа спускается к босым ступням, открывая ее ноги по бокам до самых бедер. Высокая грудь подпоясана золотистым ободком. Плечи и руки Персефоны остаются обнаженными. Только шелковые, немного вьющиеся волосы ниспадают до талии, прикрывая спину.

Невеста бога смерти. Вся, словно кровь, словно жизнь, кипящая в каждом живом существе. Она олицетворяет мать, жену и дочь. Завершенность. Совершенство. Божество.

Напротив нее стоит Аид. Мужчина не изменил своему стилю, надев черный классический смокинг. Только вместо белого верха на нем черная обсидиановая рубашка. Взгляд его полон тьмы, но она больше не пугает девушку. Персефона приняла свою вторую часть, свою тьму. Она знала, что отрицать ее невыносимо больно.

– Lux in tenebris… – шепчет Аид и подносит чашу к губам невесты.

– Bene placito… – произносит она делает глоток, не сводя взгляда с любимого, и ее губы окрашиваются алым.

– Ad infinitum…

Единый шепот сливается в обволакивающее звучание. Словно ветер среди крон деревьев, он проносится над парой и растворяется в вечности.

Аид целует Персефону и, подхватывая на руки, тут же уносит в спальню. Они слишком долго ждали, чтобы протерпеть еще хоть одно мгновение друг без друга. Девушка боялась, что ритуал пройдет с такой же болью, как это было, когда она выпила Зерно Граната. Но она не знала, что, принимая тьму добровольно, та не вступит в сопротивление со светом. Слияние происходит безболезненно и даже приятно.

А сейчас, когда их одежды лежат на полу грудой ненужных преград, тела Аида и Персефоны сливаются в едином ритме. Шепот и стоны разносятся по комнате, впитываясь в темные стены. Они – одно целое, и теперь эта страсть способна сотворить что-то новое, невероятное, прекрасное.

Она не отнимет жизнь, но подарит новую, совершенную. Жизнь, где соприкоснутся гранями свет и тьма.

Конец