Пленительное воспоминание

Дэн не знал, что и сказать. Мысли путались, он не мог понять, что происходит. Эмма по-прежнему оставалась для него загадкой, она явно не собиралась посвящать его в свои тайны. Порою ему казалось, что она— нимфоманка, не умеющая совладать со своими желаниями, если рядом оказывается мало-мальски привлекательный сильный мужчина.

Хотя, с другой стороны, она просто могла быть темпераментной женщиной, страсть которой постоянно требовала удовлетворения.

Дэну до смерти хотелось понять, что послужило причиной спектакля, разыгранного ею тогда. В который уже раз ему пришла в голову мысль, что личная жизнь Эммы — бесконечная цепь случайных знакомств на одну ночь и мужчины для нее всего лишь развлечение, не более.

— Скажи, у тебя есть кто-то? — внезапно спросил Дэн.

Он задал Эмме вопрос без всякой задней мысли.

— Тебе до этого какое дело? — В глубине ее глаз вспыхнул злой огонек. — Или ты хочешь стать для меня этим «кем-то»?

— Мне просто интересно, почему… — Дэн вдруг запнулся. Он чуть было не ляпнул: «почему ты тогда так внезапно исчезла, не дождавшись, пока я проснусь», — но вовремя опомнился. — Почему ты так равнодушно на все согласилась.

— Что ж, отвечу. У меня никого нет и давно уже не было. Теперь ты доволен? — Эмма опустила глаза, точно стесняясь чего-то. — И не надо меня больше ни о чем спрашивать.

Недоверчиво усмехнувшись, Дэн подумал, что вообще-то это может быть правдой. У нее сейчас действительно никого нет, и поэтому она так легко идет на новое приключение — утолить чувственный голод, все равно с кем. Не было бы его, попался бы кто-то другой. Вспоминая ее поведение тогда, полтора года назад, он легко согласился с подобным выводом.

— Я хочу уйти отсюда. — Эмма внезапно рывком поднялась из-за столика, схватив сумочку. — Пошли скорее.

И, не дожидаясь его, она, оттолкнув стул, заспешила к выходу. На Дэна она даже не оглянулась.

Дэн вскочил и почти бегом последовал за Эммой. По пути ему пришлось задержаться, чтобы расплатиться за вино с недоумевающим официантом и уверить его, что не случилось ничего страшного. Он поспешил за ней, не обращая внимания на изумленные взгляды посетителей.

Эмма шла быстро, и Дэн настиг ее только в гостинице возле лифтов. От погони он раскраснелся и слегка запыхался.

— Хорошо, что меня здесь никто не знает, — поделился он с Эммой своими соображениями по поводу их ухода.

— И меня, — подхватила она, краснея. — Как ты думаешь, стала бы я так поступать, если бы среди посетителей были мои знакомые?

— Честно говоря, не знаю, — признался Дэн. Он и в самом деле не знал, что теперь о ней думать.

— Так вот, никогда бы не стала, — подтвердила Эмма и продолжила: — Делай то, что хочешь, только ни о чем не спрашивай.

Дэн смотрел на нее и чувствовал, что его сковывает какой-то непонятный страх. Он боялся двинуться вперед. Эмма, едва заглянув ему в глаза, поняла его нерешительность. Слезы выступили на ее глазах, она отвернулась, закрывая лицо руками, и горько разрыдалась.

— Господи… Господи… — причитала она.

Ее неутешные рыдания потрясли Дэна до глубины души. Эмма безуспешно пыталась справиться с собой, но ее плач становился все громче. Дэн мягко обнял ее и прижал к себе.

— Прости меня, пожалуйста, прости меня, — жалобно взмолилась она между всхлипами.

— Успокойся, — тихо сказал Дэн, — все хорошо.

— Прости… — повторила она.

— Ты тоже прости меня, — проговорил он, гладя ее вздрагивающие плечи.

Лифт наконец подошел — к счастью, совершенно пустой. Они вошли, и Дэн, продолжая обнимать ее одной рукой, другой нажал кнопку их этажа.

— Дай мне свою сумочку, — предложил он и, не дождавшись ответа, сунул ее себе под мышку.

Затем пальцы Дэна утонули в ее густых волосах, заставляя Эмму спрятать лицо на его груди. Она повернула голову, судорожно вздохнула и так доверчиво прижалась к нему щекой, что Дэн невольно растрогался. Эта слабость и беззащитность вновь вызвали в нем желание уберечь ее от неведомых бед, спрятать от всех, как в ту незабываемую ночь. Откуда возникло это желание, Дэн понять не мог. Зато он осознал, что такое чувство возникает всякий раз, когда рядом — любимая женщина.

Признаться себе, что он действительно ее любит, и перестать гнать от себя эту мысль… Он едва сдержался, чтобы не расхохотаться, по разум продолжал еще шептать об осторожности, напоминая, что загадки так и остались неразгаданными, а любовь с первого взгляда — просто романтические бредни из арсенала сентиментальных дамских романчиков, она — обычная шлюха, гулящая… Все понятия, впитанные им с молоком матери, говорили ему об этом. Такая женщина не достойна его любви…

Но он любил ее… Любил, каким бы безумием это ни казалось. И что значили против этой безумной любви все доводы рассудка, все суровые заветы предков, укоренившиеся представления о приличии и добродетели?! Все они рассыпались в прах, едва Эмма поднимала на него взгляд своих прекрасных глаз, похожих цветом на такую таинственную и опасную, как и она сама, морскую воду.

— Эмма, — прошептал он. Ее имя словно ласкало его губы.