Пленительные наслаждения

- Может вылечить, - поправил Судхакар. - И лекарство только приготовлено в Индии, на самом деле оно другого происхождения. Это средство избавляет от головных болей, вызванных телесными травмами.

- Но если я правильно поняла, в любом случае хуже не будет? настаивала Габби. - Так почему не попробовать?

- Верно, лекарство не усугубит уже имеющихся физических недугов, если принимать его правильно. Риск осложнений хоть и невелик, но существует. Мое лекарство приготовлено из смертельного яда, Габриэла. И поэтому вдвойне важно, чтобы пациент сам принял решение. Мы не должны делать это за него.

- Но это для его же блага, - упиралась Габби. Бессонница, тревога и чувство вины выбивали барабанную дробь в мозгу, создавая угрозу нервного срыва.

- Мы... то есть я, - поправился Судхакар, - никогда не заставляю людей подчиняться моей воле. А ты, Габриэла, сейчас рассуждаешь как твой отец.

- Мой отец! - вскричала Габби. - Моему отцу ни до кого нет дела! Он и обо мне никогда не заботился. Я думаю об этом с тех пор, как села на корабль.

- Вопрос отеческой заботы к делу не относится. Твой отец полагает, что он лучше всех знает, что нужно жителям нашей деревни. И он добивается, чтобы люди следовали его правилам - не важно, согласны мы или нет.

- Не могу поверить, что вы сравниваете меня с моим отцом, - проговорила Габби после долгого молчания. Глаза ее были сухи, голова высоко поднята.

- Я говорю правду такой, какой ее вижу, - последовал откровенный ответ. - Если твой муж не хочет принимать мое лекарство, оставь его в покое. Предоставь ему право выбора.

Уязвленная тем, что ее уподобляют отцу, Габби ухватилась за последнюю соломинку, чтобы оправдать свои действия.

- Мой отец позволяет людям выбирать - или согласиться с ним, или покинуть деревню. Я совсем другой человек. Я люблю Квила. Люблю так сильно, что не смогу всю жизнь мириться с его мучениями. Мне придется... покинуть его.

- А это уже твой выбор, Габриэла. У меня были пациенты, которые оставляли своих умирающих супругов просто из сострадания. Нет ничего тяжелее, чем видеть, как мучается любимый человек.

У Габби задрожали губы.

- Я не хотела напоминать вам о вашем горе. Извините, Судхакар.

- Мой сын умер очень давно, - устало произнес он. - Со временем все забывается.

- Но я помню, когда заболел Джохар, вы испробовали все, что только можно. Вы давали ему лекарство, которое я принесла из дома, хотя вполне вероятно, Джохар отказался бы его принимать. Вы знаете, как он ненавидел моего отца.

- Джохар... Джохар умирал. Он уже не мог сам сделать выбор.

- Не вижу здесь разницы! - с жаром возразила Габби. На лице Судхакара не дрогнул ни один мускул.

- Разница есть. Тайно давать лекарство тому, кто не умирает, - это в духе твоего отца. Ты воспитывалась в доме, где один человек ставил себя выше всех и с упорством, достойным лучшего применения, насаждал свои порядки свое христианство, свою мораль. Я был бы разочарован, если бы ты переняла его методы.

- О Судхакар! - воскликнула Габби. - Мои действия не имеют ничего общего с его методами. Я люблю Квила!

- Это не меняет дела. - Судхакар обвел взглядом библиотеку. - Мне было приятно вновь тебя встретить, в твоем доме. И я рад видеть тебя замужней женщиной, моя маленькая Габриэла. Но завтра мне нужно возвращаться в мою деревню.

- Нет, - запротестовала Габби. - Вы не можете уехать, пока не поговорите с моим мужем.

- Это ничего не изменит, Габриэла, - вздохнул Судхакар. - Я давно убедился, что англичане обнаруживают удивительную неприязнь к неизвестным лекарствам. Особенно если эти лекарства приходят, как они выражаются, "с Востока". - Он взглянул на Габби с глубоким сочувствием и добавил: - Боюсь, тебе придется свыкнуться со страданиями твоего мужа.

Судхакар прав. Квил не станет принимать это лекарство. И не потому, что его привез индус, а из чистого упрямства. Если он сказал, что больше не будет иметь дел с шарлатанами, его уже не переубедишь. И все же она не теряла надежды.

- Дайте мне это лекарство, - попросила Габби, протягивая руку. - Прошу вас, Судхакар. - Эхо донесло до нее властный тон ее отца.

- Нет, детка, - произнес Судхакар устало. У нее сжалось сердце, но она не отступала.

- Я приносила лекарство Джохару, потому что любила его. Я люблю своего мужа и хочу, чтобы вы дали мне для него лекарство. Вы говорили, что от него не будет вреда.

- Мой долг предупредить тебя, что ты совершаешь ужасную ошибку, Габриэла.

Пожилой индус тяжело вздохнул и, открыв саквояж из красного гобелена, достал небольшой пузырек.

- Я сделала свой выбор, - проговорила Габби. - Квил почти наверняка бросит меня, когда узнает. Но я должна быть уверена, что испробовала все, чтобы избавить его от приступов. Если это не поможет, мне придется его покинуть. Но в любом случае так продолжаться не может.