Пленник Бахтияр

Советники посмотрели на меня с нескрываемым удивлением. Первым нашёлся сэр Бэрримор и, конечно, он возразил:

– Ваше Величество, не думаете ли Вы, что живым принц будет куда полезнее, чем мёртвым?

Я отрицательно покачала головой, конечно, готовая к подобному доводу:

– Я считаю, что принц крайне опасен, и, более того, он может представлять куда большую опасность, чем его отец, если сядет на трон.

Слово взял самый молодой советник, лет тридцати, от которого я поддержки никак не ожидала:

– Естественно, он может быть опасен, и, более того, слухи о его жестокости и авторитарности ходят уже давно. Тем более, он умён, как полководец: в свои двадцать шесть лет принц руководил многими сражениями, и руководил ими успешно. Он действительно может быть полезен живым, но перевешивает ли это угрозу, которую он собой представляет?

– Я считаю, что нет, – Ответила я, – Я имела несчастье вести с ним политические беседы, и заявляю, что он действительно религиозный фанатик, думающий о том, что он вершитель судеб. Поскольку Бахтияр – старший сын короля, очень велики шансы, что он займёт престол. Я считаю этот риск неразумным.

Начались жаркие дебаты. Многие советники считали, что Бахтияра можно использовать для шантажа, в принципе, никогда больше не выпуская его из камеры. Другая часть считала, что стоит проявить милосердие Богини-матери, сыграв в честную игру с королём Манучером, и выиграть настоящий мир, основанный на благородном решении. Но, к слову, постепенно брала верх ещё одна часть советников: именно те, кто придерживались моего мнения и считали, что цену за войну Вайолину стоит заплатить, а мёртвый Бахтияр безопаснее, чем живой. Поскольку мнения разделились, решение зависело только от меня, но, уже подумав о просьбе подготовить указ о казни, я… не смогла этого сделать:

– Я изменила своё мнение, – Твёрдо произнесла я, – Пока принц будет более полезен, оставаясь живым, но, конечно, из камеры он выйти не должен ни при каких обстоятельствах. О том, чтобы отпустить его не может быть и речи, но принять решение о казни мы всегда успеем. Пока я сохраню ему жизнь. Вы можете быть свободны.

Но, конечно, в этот момент я думала совсем не о политике…

Пока я не успела опомниться, ко мне подошёл самый пожилой и, возможно, самый рассудительный представитель палаты лордов:

– Ваше Величество… гм… – Собирался с мыслями мужчина. Я терпеливо слушала, – Я хотел бы обсудить с Вами один щепетильный вопрос наедине, если Вы позволите.

– Позволяю, лорд Густав, – Произнесла я, – Присаживайтесь в кресло и обсуждайте.

Он поклонился и присел в кресло. Мужчина барабанил пальцами по столу, ожидая, когда другие советники покинут кабинет. Он явно нервничал, озираясь по сторонам и почти не глядя мне в глаза. Что, чёрт возьми, он хочет обсудить?!

– Ваше Величество… – Почти прошептал он, – До меня дошли слухи… довольно… любопытные.

Я буквально похолодела:

– Слухи какого рода? – Как можно твёрже спросила я.

Бог мой, неужели дело в Эрике?..

– Один человек сказал мне… словом… Что его Высочество прямо предложил Вам союз.

– Что Вы, Ваш источник ненадёжен! – Опровергла я, – Он говорил в камере обо всяких глупостях, уж никак не о делах государства.

– Но я не говорил о том, что он предлагал Вам политический союз.

До меня не сразу дошло, что он имеет в виду, но, когда дошло, я испытала такой шок и оторопь…

Да я всех этих стражников на кол посажу!

– Я слушаю Вас, лорд Густав, – Угрюмо произнесла я.

– Эти слухи правдивы? – Ещё мягче спросил он.

– К сожалению, да, – Призналась я, – Его Высочество действительно сделал мне непристойное предложение.

– Я думаю о том, что… Вы могли бы принять его.

Пару секунд я сидела, молча таращась на советника, а потом закричала будто не своим голосом:

– Да как Вы смеете?!

– Посудите сами, – Нисколько не смущаясь произнёс он, – Бахтияр не безродный дикарь, он наследный принц. Он не сделал Вам непристойного предложения, он сделал предложение вполне конкретное. Вайолин – богатейшее государство. Дело даже не столько в прекращении пятилетней войны: дело в том, насколько помощь Вайолина будет полезна нам на мировой арене.

Несколько секунд я справлялась с оторопью. Нет, первыми на кол я посажу не стражников…

– Вы понимаете, насколько грязно хотя бы прикосновение к вайолинцу? – Холодно спросила я, – Вы думаете, это не настроит подданных против меня?

– Конечно, недовольные будут, – Аргументировал он, – Но их будет ещё больше, если война повторится. Королева, способная на подобный поступок ради народа, определённо, только укрепит свою власть.

– То есть, я укреплю свою власть, по уши вымазавшись в грязи?! Я укреплю свою власть тем, что выйду замуж за человека, с которым порядочной девушке и поговорить стыдно?! Вы в своём уме, лорд Густав?!

– Ваше Величество… – Пробормотал он.

Но меня уже было не остановить:

– Вы понимаете, что желающие сместить меня найдутся, и они обставят эту связь не как политический ход, а как нечто грязное и противоестественное?! И Вы понимаете, что мне придётся спать с наследным принцем Вайолина?!