Пленник ее сердца

Грифф скинул сюртук и повесил на спинку стула. Полина заметила, что он не удосужился переодеться, к тому же был небрит и без шляпы, да и выглядел таким же несчастным, как у ворот приюта, с кричащим младенцем на руках.

Как бы он ни провел ночь, настроение у него не изменилось к лучшему.

Когда он закрыл за собой дверь, Полине вдруг пришло в голову, что эта встреча ранним утром в библиотеке в какой-то степени символична. Они во всех смыслах на разных полюсах: он еще не ложился, а она уже встала. Разные, как ночь и день.

– Где вы были? – поинтересовалась Полина.

Он тяжело хрипло вздохнул:

– Проще сказать, мисс Симмз, где я не был.

– Ну что ж, я рада, что сейчас вы здесь.

Ни слова не говоря, Грифф закатал рукава рубашки, подошел к столу, зажег две свечи и уставился на сломанные часы, которые так и не починил.

Полина попыталась пошутить:

– Надеюсь, вы провели вечер интереснее, чем я. После ужина ваша матушка усадила меня читать Священное писание для улучшения дикции, причем велела произносить вслух только слова на букву «г»: «Господень», «Господом», «глаголет»… Не самое увлекательное занятие. – Она раскрыла книгу на той странице, где закончила читать. – Теперь, когда я нашла эту книжку, упражнение уже не кажется мне таким скучным: «горячий», «гладкий», «грех»…

Он никак не отреагировал на ее слова, и тогда, отложив книгу, она пристальнее вгляделась в его лицо. Что-то с ним не так. Грусть, горе… Отчего-то в голову приходили слова только на букву «г». Что-то точило его изнутри. Ему явно плохо, хуже, чем прошлой ночью.

И что-то ей подсказывало, что он нуждается в утешении и ждет, чтобы его утешила именно она.

Полина пребывала в растерянности: с одной стороны, проявлять инициативу в ее положении по меньшей мере неразумно, и в то же время годы работы в таверне ее кое-чему научили, и, кажется, она догадывалась, как ему помочь.

Она встала с дивана, подошла к буфету, где хранилось спиртное, и налила в бокал немного бренди.

– Когда я только начинала работать в таверне – несколько лет назад, – хозяин, мистер Фосбери, предупредил, чтобы не докучала гостям заведения. «Полина, – заговорила она басом, – ты должна научиться различать тех, кто приходит поболтать, и тех, кто, напротив, хотел бы побыть один».

Неслышно ступая по ковру, она подошла к столу и поставила бокал возле локтя Гриффина. Он так и не взглянул на нее: сидел, уставившись на сломанные часы, будто хотел силой взгляда заставить их пойти или даже начать играть мелодию с боем.

– Я последовала его совету, но вскоре поняла, что кое в чем мистер Фосбери заблуждался. К нам приходили и те, кто хотел поболтать, и те, кто болтать не хотел. – Набравшись храбрости, Полина положила руку Гриффину на плечо. – Но ни те, ни другие не хотели оставаться в одиночестве.

Он судорожно вздохнул, и его сильное плечо в белой льняной сорочке поднялось и опустилось под ее ладонью.

Полина медленно просчитала про себя до пяти – настолько медленно, насколько позволяло ее состояние: нервы ее были как туго натянутые струны.

Ничего.

Ну что же, она дала ему шанс, но он им не воспользовался. Кивнув своим мыслям, Полина убрала руку и отвернулась.

– Ну, тогда я пойду.

– Не надо.

Его хриплый голос заставил Полину замереть.

Грифф развернул кресло так, что они оказались лицом к лицу, протянул к ней руки и, обхватив за талию, привлек к себе. Полина стояла, зажатая между его раздвинутыми ногами.

И тогда он наклонился вперед – медленно и неумолимо, до тех пор пока не уперся лбом в ее живот, – и повторил, уткнувшись губами ей в пупок:

– Не надо, не уходите.

Переполненная чувствами, которые даже назвать бы не смогла, она, ероша его густые темные волосы, тихо сказала:

– Не уйду.

– Мне жаль.

– Я знаю.

Время остановилось для них. Они дышали друг другом, согревали друг друга теплом своих тел. Сердце ее переполняла благодарность. Полина не смела признаться даже себе самой в том, что до того момента, пока он не вернулся домой целым и невредимым, она не находила себе места от тревоги за него. И вот он, слава богу, здесь. С ней.

– Как она? – пробормотал Грифф.

Что-то подсказало ей, что он говорит не о матери.

– Малышка?

Она почувствовала толчок головой в живот – он кивнул.

– Младенец оказался мальчиком. И с ним все хорошо. Я отнесла его в ясли, и там его перепеленали в чистое и напоили молоком. Я думаю, сейчас ему уже дали имя и даже окрестили.

– Надеюсь, с именем ему повезет больше, чем Хьюберту.

Полина улыбнулась и погладила его по волосам.

– Мне не надо было уходить, я не должен был вас оставлять там, но просто…

– Не будьте слишком строги к себе. Я видела, что вы там были как на иголках. Многие взрослые и сильные мужчины теряются и впадают в панику при виде плачущего младенца.

Грифф поднял голову и пристально на нее посмотрел.