Пленник королевы фей (СИ)

— Не подходите! — крикнула Дженнет. — Я не хочу быть с вами! Я не могу…

«Ты глупа и не понимаешь ничего, — старшая мать покачала головой. Седые волосы лежали у нее на плечах, как длинный плащ. — Ты пришла из мира, где все устроено иначе. Ты привыкла мерить жизнь теми мерками, не понимая, что не все законы истинны. Есть на свете силы, с которыми не совладать, вооруженным одним желанием. Есть власть, которая превыше всех. Есть судьба, с которой никому не дано бороться. У этого леса — свои законы. У земли, на которой он растет — свои. Того, кто не чтит законов, земля изгоняет. Если ты этого хочешь — уходи!»

Рука дрогнула. Дженнет опустила ветку. Она немного растерялась, не ожидая, что все будет так просто. В этом был какой-то подвох.

— Это правда? — спросила девушка. — Я могу уйти?

«Можешь, — старшая мать смотрела, не мигая. — Но как бы тебе не пришлось пожалеть о каждом сделанном шаге!»

— Я могу идти… куда угодно?

«Можешь, — повторила собеседница. — Ты свободна. Отправляйся, куда шла! Ступай своей дорогой!»

— Но я не знаю своей дороги, — Дженнет почувствовала отчаяние. — То есть, я знала ее, когда пришла сюда. Знала, когда меня к вам привела фея Пока… Но потом я все забыла. Это вы заставили меня забыть! Зачем вы это сделали?

«Чтобы ты стала одной из нас. Ты слаба. Какую бы цель ты не поставила перед собой, тебе не справиться с возложенной задачей. Ты бы погибла. Мы спасли тебе жизнь!»

— Жизнь без памяти? Жизнь без цели? — Дженнет знала, что забыла кое-что важное.

«Мы хотели дать тебе новую цель. Жить заботой об этом лесе, — старшая мать обвела рукой окружающие их деревья. — Слушать, как трава растет. Видеть, как взрослеют деревца. Ждать смены времен года. Любить эту землю. Заботиться о ней. Ты предпочитаешь идти своей дорогой. Иди!»

— Но я не знаю, куда…

«Или к нам, или прочь от нас! Выбирай! Мы даем тебе шанс!»

Девушка посмотрела на ветку рябины в руке.

— Я не могу вернуться, пока не вспомню…

«Тогда уходи!»

Повернувшись, старшая мать заковыляла прочь. Друидессы последовали за нею. Не прошло и минуты, как Дженнет осталась одна, но радости она не чувствовала. Да, она чувствовала, что может отправиться куда угодно, но не знала, куда и зачем ей идти. Она совершенно не помнила, зачем отправилась в волшебную страну. Но не собиралась покидать ее до тех пор, пока не вспомнит.

Это была клетка. Роскошная, красивая, но всего лишь клетка. И он был заперт в ней для развлечения прекрасной тюремщицы. Без ее дозволения тот, кого она именовала своим повелителем и королем, не мог даже переступить порог. На словах ему принадлежали несметные богатства — а на деле даже одежда была чужой. Тот, кто должен был повелевать целой страной, не мог даже приказать слуге подать ему стакан воды. Вся его свобода была в том, чтобы день-деньской кружить по комнате без дверей, окон и углов, ожидая, пока его навестит королева. Одиночество угнетало. Деятельная натура требовала выхода, и он метался по своей прекрасной темнице, как зверь по клетке. Не хватало только ошейника с цепью. Но лучше бы уж настоящие цепи и настоящие кандалы, чем эта показная роскошь! И неужели ему предстоит провести здесь остаток своих дней? Нет, надо бежать! Но как? Силой тут ничего не добьешься. Оставалась только хитрость, воля и разум.

Дни тянулись медленно, однообразно. Роланд не мог следить за сменой суток — светильники на стенах гасли, когда его начинало клонить в сон и разгорались через минуту-другую после того, как он открывал глаза. И поди угадай, сколько часов он проспал — два или десять! Как тут считать время?

Поневоле он ждал визитов королевы. Ее приход был единственным развлечением. Мэбилон больше не появлялась здесь в одиночестве — ее всегда сопровождал хотя бы маленький паж. Она часто стала разговаривать с ним на своем языке, и Роланд волей-неволей был вынужден отвечать. Учить язык — хоть какое-то развлечение в ожидании перемен, за которые можно ухватиться.

Она возникла на пороге, как всегда, бесшумно, как всегда, прекрасная и опасная. Уже знавший, что за этим последует, Роланд приветственно кивнул головой:

— Добрый день, ваше величество.

— Ты грустен, мой повелитель, — Мэбилон подошла, заглядывая в глаза. — Скажи, что тебя гложет? Быть может, я смогу развеять скуку?

— Сомневаюсь, ваше величество, что вам это под силу.

— А я уверена в обратном. Идем со мной!

Она взяла его за руку, потянула к выходу.

Ему дозволено выйти за порог? Это было уже интересно. Роланд позволил королеве вести себя, куда пожелает. Все лучше, чем томительная скука. И заключенным в тюрьмах полагаются прогулки. Правда, гораздо чаще из переводят из одной камеры в другую… Но все равно, хоть какое-то разнообразие.

Пройдя анфиладой комнат, они спустились по длинной широкой лестнице и оказались на дне огромной каменной чаши. Откуда-то сверху, с высоты, лился яркий свет, так напоминавший солнечный, что Роланд, выйдя из тени, вскинул голову и, прищурившись, уставился в небо. Неужели, он видит солнце? После стольких дней…