Пленник королевы фей (СИ)

Произнеся это имя, он почувствовал боль. Так странно. В море, в разлуке на пять с лишним месяцев, мечтая и ожидая встречи, он не ощущал ничего подобного. Когда он в минуты затишья вспоминал о трех оставшихся на берегу девушках — младшей сестре Кэтрин, кузине Сьюзен и возлюбленной Дженнет — его окутывало теплом. А сейчас — словно игла вонзилась в грудь. И что-то заломило там, под ребрами, так сильно, что Роланд невольно схватился за грудь.

— Тебе плохо, повелитель? Ты умираешь? — королева бросилась к нему. Окружившие постель девушки защебетали наперебой.

— Нет, но я… вспомнил Дженнет.

— Ах, только и всего? — королева рассмеялась. — Так это пустяки! Это пройдет!

Она промолвила это с таким уверенным видом, что Роланд не стал спорить из опасения, что только ухудшит свое положение.

Дверь закрылась за ее спиной, и королеву тут же обступили придворные дамы. Они всплескивали руками, ахали, улыбались и лучились восторгом. «Ах, как он мил! Ах, как он хорош! Позвольте поздравить ваше величество!» — слышалось отовсюду. Мэбилон сияла, принимая поздравления. Она была совершенно счастлива и, заметив среди поздравляющих лейти Этейн, подлетела к ней, в порыве счастья пожав придворной даме руки.

— Он — просто чудо! Я так рада!

— Поздравляю, ваше величество, — та склонилась в глубоком поклоне, — но подойдет ли он…

— К тому, что уготовано ему? — королева улыбнулась своим мыслям. — О да! Он — то, что надо!

Вода в котле бурлила и исходила паром, лишь в самом центре оставалось круглое окошко чистой и спокойной воды. Склонившаяся над ним женщина была еще молода, но вот прекрасной ее никто бы не мог назвать. Глубоко посаженные глаза, сурово сжатый рот, морщины на лбу и загнутый книзу кончик носа не делали ее красавицей. Для колдовства она разрисовала лицо и руки ярко-синей и зеленой краской, покрыв кожу узорами и знаками так, что трудно было с уверенностью сказать, какого оттенка ее кожа. И только глаза сияли своим собственным ярко-красным светом, как два угля. Темно-синие, сейчас кажущиеся черными, волосы ее развевались за спиной, словно длинный плащ. Темное платье с открытыми руками тоже трепетало, облегая ее стройную фигуру. Затаив дыхание, женщина всматривалась в озерцо. Перед нею разворачивалась сцена во дворце Мэбилон. Голоса звучали приглушенно, уловить можно было лишь отдельные слова, зато мысли и чувства всех, кто там находился, слышались очень хорошо.

Когда появились служанки с нарядным платьем, расшитым золотом, и стали помогать новому избраннику королевы облачиться в его наряд, улыбка тронула губы женщины.

— Вот какую игрушку ты нашла себе, Мэб, — произнесла она. — Хорош, нечего сказать! Даже слишком хорош для такой бессердечной твари, как ты! Как пылает его огонь! Куда там тебе со своей слабенькой искоркой похоти, которую ты принимаешь за любовь! Луне никогда не светить собственным светом — тебе ли этого не знать, сестричка Мэбилон? И ты поймешь свою ошибку… надеюсь. В этот раз…

Дженнет робко переступила порог церкви и остановилась, переводя дух. Ее всегда, с раннего детства, пугали и привлекали эти своды. Церковь была построена довольно давно, и, как говорили, была одной из старейших церквей в графстве. Ходила легенда, что тут когда-то останавливалась королева Мод, совершавшая паломничество, и здесь ей было видение, после которого она и повелела заложить сию церковь. Она так и называлась Церковь Видения Пресвятой Девы. Несколько раз ее перестраивали и подновляли, но неизменным оставался витраж — королевы в пышных одеждах преклонила колени перед простой нищенкой, в облике которой ей и явилась Дева Мария.

Дженнет опередила своих домашних всего на несколько минут. И она также знала, что еще немного — и сюда начнут собираться горожане для еженедельной проповеди.

Преподобный отец Томас и викарий уже были на месте. Собрав свое мужество, девушка двинулась по проходу между скамьями к ризнице, остановилась, не доходя нескольких шагов. Тихо покашляла, привлекая внимание.

Выглянул викарий:

— Что вам угодно, мисс?

— Я хотела бы поговорить с отцом Томасом. По личному делу.

— В чем дело, дочь моя? — священник показался на пороге. — Если угодно, я готов выслушать, но немного позже. Сейчас я готовлюсь к проповеди, которая вот-вот начнется… Или ты желаешь исповедаться?

— Нет, святой отец, я пришла не каяться в грехах, но моя просьба не позволяет мне ждать! Умоляю, выслушать меня именно сейчас, пока еще ничего не началось!

Она оглянулась на двери. В любой момент могли войти посторонние.

— Но проповедь…

— Это не займет много времени, обещаю!

Отец Томас служил в этом приходе почти двадцать лет. Он крестил и эту девушку, и всех ее ровесников и ровесниц, а также повенчал между собой почти треть населения Фейритона. И он кивнул головой:

— Слушаю.

— Отец Томас, — Дженнет сцепила руки, — сейчас все соберутся, чтобы послушать вашу проповедь. А потом, насколько я знаю, всегда бывает оглашение помолвок, свадеб, крестин, похорон…

— Да, дочь моя.

— Так вот, я умоляю вас, сегодня после проповеди огласить мою помолвку…