Пленник мечты

— Этот замок - мой. Вся его собственность теперь принадлежит мне. Вы можете принести мне свою клятву верности или можете сложить оружие и уйти с миром. Или, — он кивнул головой в сторону окруженной группы, — вы можете присоединиться к предателям и предстать перед Джеймсом V, королем Шотландии.

Все, как один, опустились на колени, приготовившись принести клятву новому хозяину Чарена. Гавин кивнул Салеку, чтобы тот принял клятву, а сам спешился, решив взглянуть на единственного человека, который предпочел положить свой меч на землю, чтобы покинуть стены Чарена. Когда человек снял шлем, Гавин увидел, что он больше напоминал подростка. Гавина очень удивило, что он был в полном снаряжении воина, хотя внешне напоминал женщину с короткими льняными волосами и голубыми глазами, которые сияли на солнце.

Гавин вплотную подошел к нему:

— Как тебя зовут, мальчик?

Воин-мальчик смотрел на Гавина полными ненависти глазами, проклиная Гавина своим молчанием. Его волосы были мокрыми от пота даже в этот холодный промозглый день, а одна щека была вымазана грязью. Вид его оставался презрительным и надменным. Прежде чем Гавин задал ему еще вопросы, его внимание привлекло движение на внешней лестнице, ведущей со стены.

Спускался лорд Мортон. Он был одет слишком богато для хозяина такого замка. Голубой атлас переливался на солнце, почти затмевая серебряные нити вышивки на широких манжетах рукавов его камзола. Он занес богато украшенный меч, его шаги были тяжелыми и угрожающими. Гавин почти не обратил внимания на богатство его одежды или меча, его интерес вызвали глаза мужчины. Они были такими же ярко-голубыми и также полны ненависти. Вне всякого сомнения, мальчик был его сыном.

В следующее мгновение Гавин понял, что совершил серьезную ошибку. Но не в том, что недооценил лорда Мортона, а в том, что недооценил мальчика, стоявшего перед ним. В тот миг, когда внимание Гавина было отвлечено, мальчик схватил меч, который он только что сложил на землю, и изо всех сил ударил Гавина в живот. Защищенный кольчугой, Гавин, слегка покачнувшись, застонал от сильного удара, но ему удалось сохранить равновесие. В это самое мгновение лорд Мортон рванулся вперед, стремясь своим мечом нанести Гавину удар по голове.

Салек, чье внимание всегда было сосредоточено на защите Гавина, отреагировал быстрее всех. Он подскочил ближе, его меч описал в воздухе дугу и опустился на пояс лорда Мортона, почти разрубив его пополам. Лорд Мортон, казалось, повис в воздухе, на лице отразились боль и неверие, прежде чем его глаза подернулись пеленой и он медленно опустился на землю.

Когда Салек наклонился, чтобы взять его оружие, мальчик, стоявший перед Гавином, пришел в дикую ярость и, с криком выхватив кинжал из ножен, бросился на спину Салека. Гавин схватил мальчишку за конец тяжелой кольчуги в тот самый миг, когда тот вонзил короткое лезвие в спину Салека.

Салек не ощутил боли, только оцепенел. Он медленно повернулся, чувствуя, как кровь струилась из-под лезвия ножа. Его глаза встретились с глазами мальчика, и он ощутил то же самое необыкновенное притяжение, как и от стен замка. «Вот оно. — подумал он, — это моя судьба, умереть от руки почти ребенка». Его взгляд поднялся на Гавина, приставившего свой меч к горлу мальчика.

— Нет, — прохрипел Салек, чувствуя, как его охватывала слабость, зная, что лезвие повредило какой-то жизненно важный орган.

— Нет, не убивай его. Было предопределено, что все так случится.

Взгляд его остановился на мальчишке; он покачнулся, а затем медленно осел на холодные камни двора. Последнее, что он унес с собой — замешательство мальчика, сменившее ненависть, и выступившие на глазах слезы раскаяния.

***

Этот же самый образ сопровождал его возвращение к жизни, когда он временами приходил в сознание, слыша голоса, которые были для него всего лишь каким-то шумом, чувствуя себя так, словно языки пламени лизали его, пока пот не покрывал тело.

— Он будет жить, я думаю.

Салек смутно слышал голос, спокойный и ровный, говоривший о нем. Он будет жить. Его разум воспринял это с любопытством, совершенно без эмоций. Неужели ему все равно, что он едва не умер, что он не умрет теперь? Образ мальчика возник снова, когда он пытался приподнять веки. Господи, он был так невероятно слаб, даже ресницы, казалось, весили целую тонну. Свет больно резанул по глазам, и тяжелые ресницы опять опустились. Не стоило тратить усилий, чтобы посмотреть, хотя он удивлялся, кто мог заботиться о нем. Он также подумал, убил ли Гавин мальчишку, несмотря на его настойчивое возражение.

Нежная рука приподняла его голову, и к его раскрывшимся губам поднесли чашку. Нежные руки, но крепкие и сильные. Он отхлебнул и стал плеваться — напиток оказался горьким. Его глаза открылись, несмотря на боль, но это все, что он мог сделать. Рука, которую он хотел поднять, чтобы отбросить чашку и руки, державшие ее, едва двинулась от его усилия. Он был слабее грудного младенца.

— Яд, — прошептал он голосом, хриплым после долгого молчания. «Сколько осталось?» — думал он.