Пленник золотой любви

Выйдя вперед, он опустился на колени и, сдув с правого глаза заиндевелую длинную челку, устремил преданный взгляд на свою императрицу.

Я рискнул подойти к нему. Теперь Лиза точно меня видит. Да, она посмотрела на меня… светящимися глазами.

– Силой, дарованной мне повелительницей хаоса Шениглой… – голос Лизы казался осипшим от холода. Еще бы – она стояла на ледяном ветру в тонкой курточке и коротком платьице. – Приказываю вам… – Лиза смотрела то на меня, то на коленопреклоненного вампира. Я чувствовал, что она находится на грани нервного срыва. – Даю установку… немедленно убраться из Волочаровска… и нализаться осиновой смолы.

В белом кольце метели из низкой снеговой тучи вылетела Шенигла и обрушилась на Лизу, целясь выцарапать ей глаза:

– Как ты посмела воспротивиться судьбе?! Пр-рк! Я подарила тебе силу! Назвала тебя единственной любимой дочерью! Пак-пак-пак! За все заплатишь ты сполна! Не дам житья я ни тебе, ни Тихону Игнатьичу. Все сгинете вы! Пропадете навсегда! С меня довольно вашего обмана! Пр-р-р-рк!

Заслоняя лицо от разъяренной Адской Птицы, Лиза попятилась, отклонилась назад и упала с огромной высоты, перелетев через низкое железное ограждение.

Я успел поймать ее. Согревая в объятиях, огляделся. Вампиров и след простыл. Шенигла улетела или затаилась.

Лиза была полностью обессилена. Я чувствовал, что в ней едва теплится жизнь. Она попыталась мне что-то сказать: приоткрыв потухшие глаза, шевельнула сухими губами…

Я боялся, что Лиза умрет у меня на руках. Если бы я только понимал, как ей помочь. Если бы я знал, кто она теперь… Будь она вампиром, я дал бы ей своей крови для восстановления сил, но вдруг она все еще человек или некто наподобие охотника? Полукровки считаются живучими созданиями, но Лиза сожгла все свои жизненные ресурсы, избавляя волшебный край от вампирского нашествия.

Нужно отвезти ее в больницу. Нет, лучше сразу в лабораторию ИНАЯ. Может, ученые поймут, как ее вылечить.

Я шагал сквозь метель по заснеженному полю, неся на руках завернутую в мое кашемировое пальто Лизу. Повелительница вампиров не согревалась. Ее руки и лицо оставались безжизненно холодными, из приоткрытого рта струился еле теплый пар дыхания.

Впереди за снежными клубами виднелись огоньки в стареньких домиках. Справа от меня, на расстоянии в полкилометра, стеной стоял лес.

Настолько аккуратно, насколько это было возможно сделать на вампирской скорости, я опустил Лизу на полегшую от ветра и припорошенную снегом сухую пижму и, резко развернувшись, уклонился от неизбежного удара кинжалом в спину.

Убийца Федора вернулся. Шенигла выбрала нового фаворита, и, судя по всему, их интересы совпали.

Выигрывая время для оценки возможностей противника и попутно уводя его от Лизы, я метнулся к лесу, будто собираясь там укрыться от преследования. Пришлый вампир попытался обойти меня, двигаясь сбоку, и забежать вперед. Выхватив заговоренный клинок, я “подсек” чужака в лучших традициях нахального водителя, однако и у меня не получилось добраться до вражеского сердца. Желтую дубленку я хорошо порезал, вспорол левый бок противника до ребер. Чужак остановил мое оружие хваткой за запястье, я тем же способом притормозил левой рукой его кинжал, направленный в мое горло. Убийца Федора был достаточно опытен для того, чтобы надолго не сближаться, и тем более не сцепляться с соперником, и точно был умнее Пятака. Им управляли не одни инстинкты, но еще бессовестный быстродействующий рассудок. Приседая, он подался назад и ускользнул от меня в белую мглу.

Ветер свистел и завывал, но я отлично слышал сердце затаившего дыхания врага и точно чувствовал его перемещение. Чужак хотел напасть на меня со спины, как на кабана. Мой противник думал, что если он завалит меня таким образом и вопьется в шею, то мне конец, а если я вдруг повалю его в сугроб, тогда ему уже не встать. Краем глаза я увидел его сквозь метель, притворяясь растерянным и испуганным. Пришелец совершил опасную ошибку – страстно возжелал отведать моей крови. Зачем? Он был не просто сытым, а прямо скажем, обожравшимся. Полагаю, не доводилось ему пробовать на вкус прирученных сородичей – ухоженных и откормленных. Ему досадно стало упускать прекрасную добычу. Лесной гурман не мог позволить моей ценной крови вытечь в снег от ранения холодным оружием. Не подумал жадный мой противник, что в сражении с вампиром, а не с кабаном, куда надежней рубануть мечом, чем десять раз кусать, если не больше…

Вампир положил кинжал под мелкий голый куст. Не дурень разве? Натуральнейший глупец. Решил, что я успею вытащить его заговоренное оружие, если оставит в ножнах. Я совершил не менее безумный ход. Ради соблюдения правил честной дуэли, переложил клинок в левую руку – как бы про запас, на всякий случай, и пошел к Лизе. Мое теплое оружие, скрывавшееся во рту, было готово к бою.