Пленник золотой любви

Вместо того, чтобы разорвать самураю горло, чего безудержно желало мое естество, я должен был беречь соперника и при наилучшем для меня финале поединка ласково лизнуть его шею, словно верный пес.

Противник вместо того, чтобы отсечь мне голову, был вынужден стараться не поранить меня, что было для него жуть как трудно. Прицел его мелких въедливых глаз, управлявших краткими и быстрыми полетами катаны, так и метил мне в голову или шею, а то и вообще стремился разрубить меня пополам наискосок. Не так часто катану его прославленного прадеда останавливал или притормаживал в опасные моменты мой волнистый клинок, как сидевшее у него в голове “нельзя”.

Сражаться с Сатибо даже не всерьез было трудно. Я сполна убедился в том, что мой соперник получил громкое звание “Лучший истребитель вампиров” не в результате попытки Смолина методом подхалимства привлечь его к патрулированию городских улиц. Сатибо дрался не хуже своего прадеда, дважды уложившего меня носом вниз столетие назад. Но и я был не то чтобы промах. Далеко не все старинные навыки были упущены.

Несмотря на старания самурая изменить мое местоположение так, чтобы оно походило на трусливое отступление или того хуже, мой чистый нос оставался вдали от мшистых гнилушек и сырой травы. Иногда мне приходилось резко увиливать или низко пригибаться, что было неудобно и неприятно. Я избегал прыжков, подозревая, что вражий пинок поможет мне приземлиться куда не надо – на острый сук поваленного дерева или на Лизу.

Несколько раз я пытался обезоружить противника, поймав лезвие его катаны в промежуток между гардой и клинком моего оружия, но Сатибо, кроме державших меч рук, умело использовал в бою ноги… и не только. Он спокойно пренебрегал древними боевыми правилами самураев. При первой попытке он так врезал мне ногой в живот, что из меня едва не вылились остатки легкого завтрака. При второй попытке он резко пошел на сближение, прижался ко мне худощавым жилистым телом и чуть не укусил за нос, показывая тем самым, что умеет играть по вампирским правилам. Третья попытка выбить катану из его рук стала решающей. Накрепко сцепившись оружием и почти всеми конечностями, мы оба не удержались на скользком поваленном дереве и свалились в высокую траву.

– Ой-ой! – воскликнула Лиза.

На миг позабыв о заговоренном оружии и друг о друге, мы подняли головы, лежа почти обнявшись.

Быть может, она подвернула ногу из-за высоких каблуков или ее укусила змея, или ей на голову сел сонный филин, или…?

– Друзья, полегче, – развела руками Лиза, склонившись над нами. – Я буду снимать баллы за жестокость.

После ее грозного предостережения нам стало еще труднее бороться. Цирк мог бы продолжаться до полудня, если бы на Сатибо не нашло таинственное наваждение. Вознеся меч к плечу, самурай превратился в живую статую со страшно вытаращенными глазами и растянутыми в боевой ухмылке губами.

Знаю, нечестно нападать на беззащитного соперника. Признаюсь, мне было немножко стыдно, когда я вытолкнул катану из руки Сатибо и повалил оцепеневшего неприятеля на землю. А когда я легонько прихватил клыками человеческую шею, совесть куснула меня намного болезненнее, чем я – самурая.

Сатибо часто дышал, его сердце билось быстрее, чем у спокойно спящего или сраженного обмороком человека. Очнулся он так же быстро и загадочно, как провалился в невидимую пропасть. Резко поднялся, не замечая моего “укуса”. Счастье, что взволнованные зрители не заметили его оцепенения.

– Едем домой! Быстрей! – Сатибо разом забыл о Лизе, об айфоне, о своем проигрыше и обслюнявленной шее.

Мелкой рысцой физкультурника он потрусил к “Лексусу”. Королева турнира и зрители поспешили за ним, озадаченно переглядываясь. Я взял Лизу под руку, чтобы уберечь ее от случайного падения.

– Тиша, торжественно вручаю тебе честно заработанный приз, – Лиза на бегу наградила меня айфоном.

Если бы честно… Некоторые люди считают, что как только человек становится вампиром, у него автоматически выключается совесть. Порой я жалею о том, что они неправы.

Глава 21. Злодеяние

Возле кирпичного “маяка” охраны “Крутого берега” у красно-белого шлагбаума, тесно притираясь бок к боку, парковались машины: черные седаны представительского класса, похожие на господ в дорогих костюмах, маленькие дамские букашки ядовитой масти, а еще внедорожники, заляпанные грязью по уши-зеркала. Пугающей полосатостью среди них выделялись машины полиции и “Скорой помощи”, напоминая о том, что жители элитного поселения не собрались на светский раут, а их переполошило чрезвычайное происшествие.

Вновь прибывших встречал Иван Смолин.

– Вы нас пропустите? – обратился к нему Сатибо.