Пленник золотой любви

Сатибо поверил в мои благие намерения и убрал пистолет в кобуру. Он понес сестру в дом. На его руках Юми очнулась и, простонав, тяжело прошептала:

– Это не вампир. Он был дома. Я видела.

– В усадьбе живет привидение, – опередив Сатибо, я показал ему портрет в прихожей. – Оно не хочет, чтобы мы нашли клад.

Меня смутило слово “мы”. С каких это пор я вступил в самурайскую банду?

“Вы бы еще сказали, что готовы поделиться, дорогой Тихон Игнатьевич”.

Спустя двадцать минут я был готов не только поделить с самураями пополам зарытое Лаврентием сокровище, но и целиком отдать его им, а самому решиться уйти из усадьбы. Все ради того, чтобы Лиза не стала исчадием ада. Я не сомневался, что зловредный предок мечтает превратить ее в чудовище. Неужели во мне проклюнулся росток истинной любви?

На время объединившую нас проблему мы с господами Яматори обсуждали в Венецианской гостиной под присмотром четвероногого охотника за привидениями.

– Поешь, – Юми подарила мне магнетическую улыбку гейши, подавая банку индюшачьей крови. – Не бойся. Не отравлено. Я обещала Лизе, что ее любимый питомец будет сытым и здоровым. Не хочу ее расстраивать.

Так я узнал, что нас объединяет еще кое-что. Мы все не хотим огорчать Лизу.

– Спасибо. Мне как раз нужна подпитка для мозгов, – я придерживался правил этикета.

Несмотря на то, что мне хотелось утолить голод непрезентабельным способом – выхлестнуть кровь из горла банки, не стесняясь оборотней, я взял себе кружку и поужинал цивилизованно.

– Тихон, я видела, как ты боишься холодильника, – присев между братом и псом, Юми потеребила складки на шее мастифа. – Давно замечаешь привидение?

– Увидел воочию сегодня, а слышу с первой ночи в усадьбе его вздохи и шаги, – я вытер губы взятой с журнального стола салфеткой.

– Я тоже слышала шаги на лестнице, когда смахивала пыль со статуэток в старой гостиной.

– И я слышал, когда искал в подвале твой клад, – попросту как закадычный друг сказал Сатибо.

– Вы, господа Яматори, шли по ложному следу. Искали клад вампира и не потрудились задуматься: “А клад какого именно вампира мы ищем?” Нас было трое друзей: я, Лаврентий, Лейла. Какой комар вас укусил, что вы возомнили, будто сундук с золотом в усадьбе закопал именно я? Да будет вам известно, господа, я представления не имею, где он припрятан. Не то давненько вынес бы его ночью из усадьбы и увез из заколдованного города на наемном тарантасе вроде “Газели”.

– Я говорила, Тихон сам не знает, где спрятан сундук, – Юми хлопнула брата по колену. – А ты со мной спорил!

– Не пришлось бы вам, господа, тратить честные денежки на приобретение металлодетектора, – по-барски развалившись на диване, подытожил я.

– Я взял детектор на три дня бесплатно в кружке юных археологов, – поправил Сатибо.

– Ты можешь получить казенным агрегатом по голове, – широко усмехнулся я. – С учетом сложившихся условий неразумно продолжать поиски клада.

– Согласен, – Сатибо злился на меня, но терпел словесные укусы. – Надо избавиться от полтергейста. Вызовем на дом опытного медиума.

О том, что мы будем делать, когда медиум изгонит призрака, никто заговорить не решился. Без слов понятно: перемирие закончится, и мы с самураями-кладоискателями вновь станем врагами.

Сатибо взял на себя приглашение медиума и все сопутствующие расходы. Он искал подходящую кандидатуру по Интернету и объявлениям в “Волочаровском Вестнике”, звонил бабкам-шептуньям, дедкам-знахарям и молодухам в цыганских платках. Одна из молодух с первых слов подтвердила право называться ясновидящей:

– С вампирами не работаю ни за какие деньги, – сердито ответила она.

Как она меня почуяла? Звонил не я.

Прочие кандидаты отпадали, как только слышали от нанимателя, что им придется изгонять призрак вампира. “Для нас это слишком сложное дело”, – честно говорили они.

Время шло. Юми дважды заваривала зеленый чай в пупырчатом чайнике-“лягушке”, оба раза он быстро пустел и снова в гостиной поселялась тоска. Общая надежда таяла с каждой минутой, с каждым гудком в смартфоне, обозначающим прерванный диалог.

Я сидел, подперев щеку, и прислушивался к учащенному биению своего сердца и сердца Юми. Мы были как театральные зрители в затянувшемся антракте, подозревающие, что актеры не вернутся на сцену.

– Ну что, вампусик, понравился тебе вкус моей крови, – Юми пикантно улыбнулась, заведя глаза, пока Сатибо рылся в Интернете.

– Излишне приторно для меня, лисичка, – в ответ слегка приподнял уголки губ.

– Помолчите оба, – Сатибо прервал наш ленивый флирт. – А ты, Кампай, не дыши так громко, – он взял пса за ошейник и потащил к двери. – Иди на собачью лежанку. Я звоню лучшему городскому медиуму Иннокентию Афанасьевичу Тугодумову. Мне позарез надо его уломать.

Уламывать старика Тугодумова пришлось долго. Сатибо даже передавал смартфон сестре, чтобы ее страдальческий голос разжалобил медиума. В конце концов старик согласился провести обряд, но никак не раньше следующего понедельника. Его внучка недавно родила сына, и он должен был прочесть над младенцем все необходимые защитные заговоры.