Пленники Чёрного леса

Ярко пылали костры, сплошным огненным кольцом опоясывая округлую площадку… но в этом не было ещё ничего необычного, и не это поразило молодого воина до самой глубины души. Просто, в тот самый момент, когда он выглянул, таясь, из своего убежища, какой-то гном в странной, ярко сверкающей накидке и таком же головном уборе, вдруг высоко подпрыгнул и сразу же оказался внутри этого огненного кольца. Тотчас же он быстро побежал по внутренней огненной дуге, делая какие-то плавные, размеренные движения обеими руками… приглядевшись повнимательней, Стив понял, что гном бросает что-то в каждый из костров. Пробежав, таким образом, полный круг, гном вновь высоко подпрыгнул и сразу же исчез за внешней стороной огненной дуги, так же неожиданно, как и появился. Варварская ликующая музыка грянула ещё громче, хоть, казалось, громче уже невозможно… а алое пламя костров начало вдруг неуловимым образом изменяться, окрашиваясь постепенно в самые разнообразные цвета и оттенки…

Вот это необычное зрелище и поразила Стива так, что он, казалось, позабыл буквально обо всём на свете. Пламя костров, красное, жёлтое, синее, зелёное даже, непрерывно менялось, причём самым неожиданным образом. Синее внезапно становилось ярко- оранжевым или рубиновым лишь затем, казалось, чтобы через какое-то короткое мгновение ярко засветиться насыщенным изумрудным цветом. Так происходило в каждом из костров, в таинственных этих превращениях не было никакой системы. Впрочем, какая-то скрытая закономерность присутствовала здесь, вернее, намечалась… и в то же самое время это был самый настоящий хаос, хаос в высшем его проявлении, хаос, прекрасней и совершеннее которого трудно было даже вообразить себе, представить себе хоть что-либо…

А вокруг, беснуясь и надрываясь, вопила, гремела, визжала варварская музыка, казавшаяся теперь Стиву особенно грубой и отвратительной на фоне этого вот сверкающего великолепия.

А потом всё окончилось. Вспыхнув разноцветно в самый последний раз, пламя всех костров вновь приобрело однообразный, кирпично-красноватый оттенок, а сам Стив, очнувшись от чарующего этого наваждения, смог, наконец, более внимательно осмотреться вокруг.

Пламя пылающих костров ярко, до мельчайших деталей, освещало всю площадку и чёрное отверстие в её центре. За чертой этого пылающего круга смутно угадывалось в полумраке великое множество гномов.

Они сгрудились вокруг сплошной серой стеной, но так, как площадка находилась на дне глубокой впадины — чего утром Стив как-то не разглядел — то даже гномам из задних рядов была отчётливо видна вся эта песчаная окружность с таинственным отверстием посередине. Гномы собрались здесь явно не случайно, они чего-то ждали, какого-то действа, а пока терпеливо стояли и так же терпеливо выслушали весь этот шум, визг, грохот, вместе именуемый «музыкой». Потом оглушительный грохот внезапно умолк и Стив понял, что сейчас-то и начнётся самое основное, то, ради чего и собралась здесь вся эта толпа.

В наступившей тишине послышались вдруг чьи-то повелительные выкрики, среди серого месива гномов произошло какое-то движение, шевеление… один из костров, не то, чтобы погас, но пламя его как-то разом потускнело, съёжилось, а потом и вовсе исчезло, превратившись в красноватый жар угольев. Перешагнув через них, во внутреннее огненное кольцо вступило десять гномов, облачённых в ярко сверкающие разноцветные накидки и головные уборы.

Приглядевшись повнимательней, Стив догадался, что и накидки, и громоздкие головные украшения сделаны исключительно из перьев особого вида птиц. В глубинах Чёрного леса изредка встречались такие птицы с блестящим, переливающимся, светящимся в темноте оперением. Оперение этих птиц высоко ценилось в племени Стива, да и в других племенах тоже… за одно небольшое такое пёрышко можно было получить несколько золотых монет. Прикинув, сколько же пёрышек содержится в одной только накидке, и, переведя их мысленно в золото, Стив даже присвистнул от изумления.

Впрочем, трезво мыслящий юноша не стал увлекаться пустыми фантазиями. Ему бы выжить да вернуться домой… большего для себя молодой воин и помыслить не мог.

Поэтому он лишь вздохнул украдкой, и вновь продолжил невесёлые свои наблюдения.