Пленники колдовских чар

– Потому что мне пора не только возвращаться в свой век, но и устраивать свою судьбу. Брюс хочет, чтобы я стала его женой. Не вижу причин отказать ему. Быть может, я погублю свою бессмертную душу, принимая от него подарки и вовлекаясь в его колдовские похождения, но по крайней мере мое земное бытие будет устроено.

– Ася, да что вы такое говорите! – ужаснулся художник. – Ведь вы не любите его!

– Откуда вам это известно?

– Если бы вы любили Брюса, то не стали бы мне говорить о нем… Ася, вы пришли ко мне не ради того, чтобы позировать. Верно?

Девушка вся словно обмякла. Она опустилась на стул и уронила на колени руки.

– Верно.

– Вы пришли ко мне за помощью?

– Да.

– Как я могу вам помочь?

– Не знаю… Старый цверг Лащер рассказал мне легенду о девушке, которой домогался злой колдун. Чтобы соблазнить ее, он подарил ей волшебное кольцо, но девушка отдала кольцо своему настоящему возлюбленному, и тот с его помощью победил колдуна. Вот и все, что я знаю.

– Именно поэтому вы предложили посетить ваш век с помощью своего волшебного кольца?

– Да. Простите меня за эту нелепую попытку вовлечь вас в чуждую для вас сказку.

– Верните мне кольцо!

– Но ведь я не еще не знаю, люблю ли я вас!

– С этим мы потом разберемся. Пока что я должен хотя бы посмотреть на этого вашего колдуна, чтобы понять, что он за фрукт!

– Это весьма благородно с вашей стороны, но ведь Брюс – страшный человек.

– Вот и посмотрим. Вы не думайте, я в армии служил. Всяких повидал.

– Тогда надевайте ваш театральный костюм и парик. Еще бы вам шпага не помешала.

– Шпага? Шпага есть. Мне Щербатов подарил. Он их коллекционирует.

Гарик с трудом отыскал камзол, кюлоты, чулки и туфли с пряжками. Ко всему этому прилагался парик и треуголка. Костюм французского дворянина XVII века остался у Иволгина с того времени, когда он рисовал декорации для спектакля «Кабала святош». Шпага была в простеньких ножнах, но к костюму она подходила, а главное, к ножнам прилагалась и перевязь. Провозившись с полчаса, художник кое-как обрядился во все это и, собравшись с духом, предстал перед гостьей. Увидев его, Ася не удержалась и фыркнула.

– Наверное, я выгляжу огородным пугалом, – пробормотал Гарик, – но другого у меня все равно нет.

– Простите! – воскликнула девушка. – Я не хотела вас обидеть! На самом деле такой наряд вам идет. Только если у вас найдется иголка и нитки, я постараюсь сделать так, чтобы он сидел на вас половчее.

Самым большим сюрпризом было отсутствие каменной мостовой. Конечно, Иволгин знал о том, что триста лет назад в Ветрограде было мало мощеных улиц, но одно дело читать об этом в книгах, другое – самому пробираться тропинками, протоптанными жителями городских окраин в поросших травою улочках. Хорошо, хоть погода стояла сухая, иначе художник в своих театральных туфлях с пряжками хлебнул бы здесь горя. На франта в камзоле с позументами, молью траченной треуголке и криво сидящем парике оглядывались прохожие. Такие господа на Лекарской заставе появлялись редко. А если и удостаивали оную собственной персоной, то передвигались отнюдь не пешком. Гость из грядущего насмотрелся уже на кареты, ландо, двуколки и прочие экипажи, которые громыхали колесами по широким першпективам и узким, хотя и прямым, улицам столичного града. Движение в нем оказалось не менее интенсивным, чем в наши дни, но он не мог воспользоваться услугами здешнего транспорта, ибо не имел денег, что были в ходу в это время.

День клонился к вечеру. Гарик прошел уже через весь город, и ноги его подкашивались. Поначалу он вертел головою во все стороны – настолько неузнаваемым оказался родной Ветроград. А еще он тайком фотографировал – благо догадался захватить с собою телефон. Потом, видимо от усталости, и здания, и люди, и экипажи стали казаться ему однообразными, а цель посещения далекого прошлого – смехотворной.

Зачем он ищет среди этих кривых домишек дом колдуна? Что он ему скажет? Вызовет на дуэль? Как же, станет этот Брюс с ним драться. Кликнет своих холопов, отходят они незваного гостя дубьем и вышвырнут за ворота. Да еще кольцо отберут, чего доброго. И превратится живописец Иволгин в здешнего бродягу. Пойдет на паперть, копейку, Христа ради, выпрашивать. От этих мыслей Гарик только разозлился. Сжал эфес шпаги покрепче, выпрямился и решительно зашагал к большому мрачному дому, башенка которого, накрытая куполом, отчетливо рисовалась на фоне закатного неба.