Пленники небес

Судя по всему, он попал в ловушку. Да-да, Виктор Ромеро, человек, который пережил Вьетнам, успешно зарабатывал деньги, занимаясь сутенерством и приторговывая наркотиками, сумел избежать ареста после того, как устроил авиакатастрофу, в которой погибли четыре человека, смог скрыться на машине под градом моих пуль, а после этого еще и избавиться от Эдди Китса. Впечатляющий послужной список, не правда ли?

В первый раз мне удалось заглянуть в чердачное окно, и я увидел плоскую просмоленную крышу, а на ней — отверстия вытяжки, вероятно из прачечной, неоновую вывеску, два остроконечных сооружения с маленькими дверцами — вероятно, в них размещались вентиляторы; также я обнаружил край проржавевшей лестницы, ведущей на первый этаж. Потом я увидел, как гнутся под тяжестью человеческого тела чердачные доски, и понял, что он крадучись, осторожно продвигается вдоль стены, скорее всего в направлении окна, выходящего на крышу. Я поднял пистолет и стал ждать, когда скрипнет одна половица, освобождаясь от груза, и закряхтит другая, на которую он переместит ногу: как раз в этот момент я принялся стрелять. Я нажимал на курок пять раз, постепенно, обдуманно, следя, чтобы остались патроны, и с каждым выстрелом продвигался все ближе к чердачной двери.

Внезапно мне почудилось, что он вскрикнул. Однако я не уверен, что так оно и было. Я слышал такой крик, означавший крах всего — в первую очередь крушение надежд. Такой крик слышишь во сне — даже когда люди умирают молча.

Он рухнул прямо в чердачную дверь и скатился вниз по лестнице. Так он и остался лежать на спине, одна нога согнута в колене, черные глаза по-прежнему горят яростным огнем; он судорожно хватал ртом воздух, точно рыба, выброшенная из воды. Одним из выстрелов ему оторвало три пальца на правой руке — оставшиеся пальцы еще подрагивали от шока. На груди его зияла глубокая рана; всякий раз, когда он пытался вздохнуть, окровавленные ошметки ткани рубахи всасывало внутрь. На улице все яростнее завывали сирены и мигали красно-голубые сигнальные огни карет скорой помощи.

Очевидно, он пытался что-то сказать, однако, когда он открывал рот, из его горла вырывалось только хриплое бульканье, кровь вперемешку со слюной стекала по его щеке прямо на черные кудри. Я наклонился над ним, точно исповедник, внимательно прислушиваясь. От него разило засохшим потом и бриллиантином.

— Это... я... — хрипел он.

— Не понимаю.

Он попытался заговорить снова, однако слова его захлебнулись подступившей к горлу слюной. Я повернул его голову так, чтобы он смог откашляться.

Его влажные губы были ярко-красного цвета; внезапно они сложились в подобие клоунской ухмылки. От его дыхания разило желчью и никотином. Собравшись с силами, он выдохнул:

— Это я прикончил твою бабу, ублюдок.

* * *

Три минуты спустя, когда в квартиру ворвались трое полицейских в форме, он был уже мертв. Пуля прошила его спину, прошла через все тело и разворотила легкое. Коронер рассказал, что, по-видимому, при падении он еще сломал позвоночник. После того как труп погрузили на носилки и унесли, на дощатом полу остались следы крови.

Следующие полчаса я провел в квартире убитого, отвечая на вопросы молодого лейтенанта Магелли из убойного отдела. Хотя у него был жутко усталый вид, а одежда пропиталась потом, вопросы он задавал по существу и формулировал четко. Его карие глаза слипались и были, казалось, лишены какого-либо выражения, однако, когда я отвечал на вопросы, он внимательно смотрел мне в глаза, терпеливо дожидался, когда я закончу говорить, и только тогда что-то записывал.

Покончив с допросом, он закурил и еще раз осмотрел загаженную кухню. С волос его прямо на сигарету упала капелька пота.

— Вы, кажется, говорили, что этот парень работал на Буббу Рока.

— В свое время.

— Он что, не мог на вентилятор наскрести?

— Бубба имеет тенденцию вышвыривать людей на улицу, когда больше не нуждается в них.

— Ну хорошо. У вас могут возникнуть проблемы с законом оттого, что вы не вызвали нас сразу, как подстрелили его, но, думаю, ничего серьезного. Судя по всему, никто не станет оплакивать его кончину. Сейчас проедем в участок, подпишите протокол и можете быть свободны. Может, хотите осмотреть его вещи?