Пленники пылающей бездны

- Живы! - закричал он, превозмогая боль в голосовых связках. - Мы живы! Слышите?

На девятые сутки подземоход достаточно удалился от зоны гипоцентров. В кабинах наступила благодатная тишина. Тогда разом, точно сговорившись, уснули. Спали часов двенадцать или четырнадцать.. Сон прогнал головную боль. Придя в себя, почувствовали голод.

Но выбраться из гамаков оказалось не так-то просто. Суставы распухли, особенно в локтях и коленях. Мускулы настолько ослабли, что не удавалось натянуть на себя одеяло или принять сидячее положение. Когда же Андрей, перевалившись через край гамака, спрыгнул на пол, он не устоял и растянулся в нелепой позе, с недоумением поглядывая на своих товарищей. Те, примолкнув, в свою очередь растерянно наблюдали за механиком.

Это было и смешно и грустно. Шесть взрослых мужчин заново учились ходить. Кое-как добравшись до стола, они не смогли утолить голода: руки не держали ложку, усилия пальцев не хватало, чтобы открыть коробку с концентратами.

Только сутки спустя они с грехом пополам приняли пищу. А насытившись, стали с любопытством рассматривать друг друга.

- Однако... - сказал Дектярев. - С кем имею честь? Призраки вы или люди?

Он шутя дернул Биронта за отросшую рыжую бородку. Ученый не обиделся. Улыбка его была счастливой и всепрощающей.

Обросшие, похудевшие, они действительно не походили на себя.

- Что мы пережили! - вздохнул Скорюпин. - Будешь кому-нибудь рассказывать, так и не поверят.

- Петр Афанасьевич, - Вадим взглянул на водителя, - вы не будете возражать, если я остановлю подземоход?

Михеев развел руками.

Экипаж следом за командиром подземохода спустился в кабину управления. Вадим сел за пульт, посмотрел на приборы, но прежде чем нажать кнопку, спросил:

- А все-таки игра стоила свеч?

Дектярев сразу стал серьезным. Он ответил:

- Стоила, Вадим Сергеевич. Пусть твоя совесть будет чиста. Влетит нам крепко, это уж как пить дать. Я характер Аркадия Семеновича знаю. Крутой у него характер. Но мы тебя в обиду не дадим. Пусть уж всем голову снимают. Так, Валентин Макарович?

- О, я теперь такой,богач! - Биронт потер руки.

Командир подземохода нажал кнопку. Двигатель смолк, прекратилось действие бура. Тишина стала идеальной.

Тогда Биронт щелкнул пальцами обеих рук и, к удивлению окружающих, сделал попытку выполнить какое-то замысловатое па. Но так как он никогда в своей жизни, даже в молодости, не знал, что значит танцевать, то и сейчас у него получилось нечто неопределенное и нелепое.

- Не забывайте, коллега, - напомнил ему Дектярев, - нам предстоит еще раз пройти сквозь гипоцентры.

И тем сразу охладил пыл атомиста.

Отдохнув и восстановив силы, люди обрели способность подтрунивать друг над другом. Дектярев и Биронт заспешили к своим рабочим местам.

Нервное напряжение спадало.

18

Четырнадцать часов подземоход оставался неподвижным ровно столько времени, сколько потребовалось для проверки аппаратуры. И за эти четырнадцать часов Андрей успел передумать больше, чем за всю свою прошедшую жизнь. Он думал о себе, о том, как он жил и работал и как ему нужно бы жить и работать.

Трудно сказать, что послужило толчком к тому перелому, который так неожиданно назрел в душе Андрея. Да и был ли он неожиданным?

Смутное беспокойство росло. Стоило закрыть глаза, и воображение тотчас же переносило Андрея на стремительный космический корабль. Андрею хотелось простора, ощущения неизмеримости пространства.

Решение было сначала смутным, неопределенным. Постепенно оно становилось все более осмысленным. Переходя от аппарата к аппарату, Чураков мысленно уточнял свое дальнейшее поведение: после возвращения "ПВ-313" он кладет на стол главному конструктору заявление об уходе с завода. Прощай, подземная техника! Затем он напишет другое заявление - в космический отдел при Совете Министров. Работа ему найдется.

Жаль только расставаться с Вадимом. Столько лет прожили рядом и работали бок о бок! Одиннадцать раз ходили вместе на подземных кораблях в далекие путешествия. Воспоминания детства и юности неразрывно связаны с Вадимом. И если у Андрея что-то не так получилось, так виноват в этом сам Андрей.

Вот так. Учился, работал, дожил до двадцати девяти лет, и оказалось, забрел не на свою дорожку. Особенно ясным все стало после прохода сквозь гипоцентры. Пусть не подумают, что его испугали опасности. Если потребуется, он готов еще раз пройти на "ПВ-313" на любую глубину, хотя бы до центра земли.

- Программные устройства в отличном состоянии, - доложил Андрей Вадиму. - Будем ли проверять сигнальную систему?

- Я думаю, это лишнее, - сказал Вадим. - Теперь отдохнем, да и в обратный путь.

- А может быть, дальше?

Вадим задумался.

- Рано или поздно мы будем там с тобой, Андрей. Но сейчас для меня ясно одно: "ПВ-313" не подготовлен для такого дальнего рейса. Да и мы к нему не подготовлены. Психологически по крайней мере.

"Сказать ли ему, что это мой последний подземный рейс? поколебался Чураков. - Нет, лучше потом, там, на поверхности. Мне не суждено сопровождать подземоход к центру земли, но я верю, что именно Вадим поведет его. Этого человека ничем не остановишь..."