Пленники рубиновой реки

То место, куда они втроем отправятся, – не простое. Жора отдаст свою добычу, но взамен потребует больше. Гораздо больше. У того, другого, тоже есть желание, но оно настолько глупое, что даже Жора понимает – не сбудется. Можно изменить многое, даже повернуть время вспять, но мертвое не восстанет из могилы. Умерев однажды, умираешь навсегда.

Женщина даже ничего не поняла, когда он укладывал ее в постель, даря последнюю ласку. Она будет жить, просто заснет, а проснувшись, ничего о нем не вспомнит. Так ему сказал ворон. Или тот, другой? Не важно. Лекарство уже отравило ее кровь, и обратного пути нет. Остается надеяться на правильно подобранную дозу.

Возможно, он даже будет по ней скучать. Она называла его медвежонком. И Жоре нравилось быть им. Другой внутри него сопротивлялся, говорил что-то о несправедливости и жестокости. Чтоб он понимал? Трус и предатель.

Забрать с собой парня оказалось совсем не сложно. Он знал Жору и шел за ним, как осел за морковкой. Иногда улыбался, потом вдруг начинал хмуриться и будто бы сердиться. Но шел. Наверное, он знал, куда его ведут, и даже догадывался, что с ним там произойдет. Усталость в глазах, больших, зеленых, словно болота, засасывала и самого Жору. Он умел сопротивляться, и потому просто усмехался, когда мальчишка на него смотрел.

За тринадцать лет он вымахал на целую голову, похудел, даже осунулся. Но в нем все еще жил тот неуверенный в себе толстяк, тянущийся к людям, точно глупый щенок. Даже к Жоре он зачем-то тянулся. Может, пытался вызвать в нем эмоции или даже сочувствие. Не дождется. Он теперь разменная монета. Жаль, одна на двоих с тем, другим, что все чаще прорывается наружу.

Осталось немного. Ему никто не преградил путь, не задал никаких вопросов. Водитель подъехал к самому руслу и даже не поинтересовался, для чего двое мужчин решили уединиться там. Ему было плевать, как и всем плевать на чужие проблемы. Или он понимал, что лучше уехать с щедрой оплатой и целой, не пробитой головой.

Деньги Жора украл. Украл у той, что звала его медвежонком. Она заметит пропажу и не сможет понять, кто именно оказался вором. Ему стало ее жалко. Чувство вспыхнуло и потухло, как свет фонаря при слабых батарейках. Это было полностью его личное чувство, не того, другого. Другому не было жаль женщину, он жалел себя и еще кого-то, кого хотел вернуть. Наивный. Только Жора знал, что смерть не возвращает никого. Ее нельзя подкупить, запугать или уговорить. Поэтому тот, другой, и должен уйти. Им двоим не ужиться вместе.

Подготовленную постель пришлось оставить. Шумные люди с камерами могли найти его раньше времени и все испортить. Двое из них приходили, шарили по комнатам, топали и громко разговаривали. Жора не любил шума. Он хотел покоя. В сарае было темно, и голоса пришедших людей до него почти не долетали. К тому же здесь обнаружился погреб, куда Жора до поры мог прятать своего пленника. Или как говорил тот, другой, – заложника. Дурацкое словечко не нравилось Жоре. Заложник не пошел бы по своей воле, заложника нужно сломать, в бараний рог согнуть. Этого не пришлось даже пальцем трогать. Правда, когда подходили к руслу, вдруг затрясся, замычал что-то на своем языке психов, да и то быстро успокоился.

Ворон ждал их на противоположной стороне. Сидел на ветке и зыркал на прибывших гостей.

Ворон одобрял.

Жора шел, чувствуя, как пружинит под его шагом земля, слышал ее стон, рвущийся наружу плач, и далекий, пока почти неразличимый гул.

Вода близко. Скоро ее будет много и тогда все закончится.

Для всех, но не для него.

Жора приготовился ждать, и все равно его постоянно тянуло выйти из своего укрытия. Скорее всего, им двигали чужие инстинкты. Показываться людям он не собирался, а вот наблюдать за ними хотел. К тому же среди пришедших оказалась дочь той женщины, которую ему пришлось оставить. Он едва не выдал себя, когда решил проводить ее взглядом и заодно поискать кота, прикормленного еще в больнице. Кот взял и увязался за ним, когда он приходил сюда еще в самый первый раз. С тех пор так и шастал.

Мать и дочь были удивительно похожи друг на друга, но только внешне. Внутренний мир разнился диаметрально. Жора понял, что сожалеет о многом. В том числе и об этом. Они ведь так и не познакомились, хотя он видел ее лежащей в постели с высокой температурой. Интересно, за ним бы так ухаживала женщина, как ухаживала за ней? Ему было бы приятно. Он даже подумывал специально заразиться и пролежать три дня, неделю, дабы почувствовать ее заботу.

Повернуть вспять уже нельзя. Жора жаждал свободы.

А может… Кто знает, вдруг он еще вернется к своей женщине и даже останется с ней навсегда. Она обязательно вспомнит его снова и назовет своим медвежонком.

Это не его мысли. Чужие!

Жора сжал виски до боли и не ослабил хватку, пока не услышал хруст кости.