Пленники (СИ)

Все надежды стать когда-нибудь счастливой — рухнули. У меня никогда не будет семьи, любимого мужа и детей. Я не построю карьеру, не найду друзей, с которыми буду встречаться по выходным, не увижу родных… Я никогда не буду свободна…

Если я убегу, он меня найдет и вернет в ад. Бесполезно бегать, негде прятаться. Он везде найдет. Да и вряд ли он даст мне новую возможность.

Каждый день будет наполнен болью и одиночеством. Я не хочу. Не могу. Сломалась. Нет больше сил бороться. Но я не позволю ему выиграть…Он меня не получит. Он не победит.

От принятого решения душу наполнила легкость. Скоро все это прекратиться. Больше не будет страданий и отчаяния.

Превозмогая боль, я сползла с койки, нащупав рукой острый камень, который использовала для чистки грязи под ногтями, и сцепив зубы стала вскрывать вены… Скоро не будет боли. Ничего не будет. Главное успеть…

Глава 11. Адриан.

Янтарная жидкость играла с кубиками льда и притягивала взгляд. Если бы меня спросили, сколько я уже вот так сижу, ответить я бы не смог. В голове была удручающая пустота, пришедшая на смену ярости, которая недавно буквально ослепила меня.

Тут я чуть ли не подскочил на месте, сейчас, когда голова прояснилась, произошедшее виделось мне до одури мерзким. Я, конечно, планировал наказать Кристу, ну не до такой же степени! Я должен пойти и посмотреть как она, вот только я не был готов встретиться лицом к лицу с последствиями своего помешательства. Черт. «Не будь трусом, Адриан» — сказал я себе и направился в сторону подвала. Ей, наверное, понадобиться врачебная помощь, и поэтому я набрал доктору Хофману.

Осторожными шагами я подошел к металлической двери и замялся, откровенно труся открыть дверь. Я стал противен сам себе, давно ли я стал такой неуверенной в себе размазней?

Распахнув дверь, я осмотрел помещение и ужаснулся, когда мои глаза нашли девушку. Она лежала на залитом кровью полу, раскинув руки в стороны, на запястье левой руки была отвратительная, глубокая рана, на правом запястье травма была не так ужасна. Но самое кошмарное ее лицо, совершенно белое с застывшей торжествующей улыбкой.

Тошнота подкатила к горлу, и я прыжками выбежал из помещения, и в первой же ванной комнате меня вырвало. Блядь! Этого не может быть! Это чертовски ужасный сон. Она не могла так поступить! Не этого я хотел. Я просто хотел, чтобы она была моей, слушалась меня, и даже мысли не было от меня бегать. А теперь она мертва, и ничего уже не исправить…

За дверью послышались голоса, и я, ополоснув лицо холодной водой, вышел к людям. Надо решить, что делать с телом. А уж потом заниматься самобичеванием. Я вышел и увидел, как двое моих парней на носилках выносят девушку, вокруг которой суетится доктор. Не в силах смотреть на последствия своего «подвига», я отвернулся. Не сразу я осознал, что Хофман зычным голосом раздает приказы, требуя принести ему необходимое медицинское оборудование.

— Но ведь, она… — начал я.

— Пока еще жива, и я надеюсь, так и будет, — отрезал врач. — А сейчас уйди куда-нибудь подальше.

Я послушно скрылся в кабинете и, наконец, осушил забытый стакан, чувствуя, как огненная жидкость согревает пищевод. Мои мысли невольно вернулись в прошлое, в день, который я запретил себе вспоминать. Вновь перед глазами был тот ужас, я снова слышал тот мерзкий смех и крики боли, даже спина начала болеть, будто, я действительно вернулся назад во времени. Чувство отчаяния и беспомощности душили, и душевная боль ломала ребра изнутри… Огромным усилием воли я стряхнул с себя воспоминания, ощущая мерзкое послевкусие. Какого черта они вернулись?

— Я закончил, Адриан, — устало сказал доктор, отвлекая меня от мрачных мыслей.

— Как она? — задал я животрепещущий вопрос.

— Жить будет, но вот, что станет или уже стало с ее душой, одному Богу известно, — пожилой человек бросил на меня взгляд, который четко говорил все, что он обо мне думает, и ничего лестного там не было. — Главное, чтобы она пережила эту ночь. И я бы советовал поместить ее в нормальную комнату. Я приду завтра утром.

С этими словами он ушел. Выйдя из кабинета, я отдал распоряжение расположить ее в одной из спален. Но не в комнате «любви», а другой. Надеюсь, ей понравится, если она останется жива. Она должна остаться жива!

***

Шел четвертый день с момента трагических событий. К моему, просто, небывалому облегчению Криста выжила, и даже пришла в себя. Вот только она стала другой, лишь призраком самой себя, молчаливой тенью.

От взгляда на покалеченное тело девушки становилось не по себе. Я неоднократно наносил врагам куда более серьезные увечья, не моргнув глазом, но вот только те были кончеными ублюдками, которые и сами загубили множество жизней, а сейчас передо мной была невинная девушка, и от этого становилось мерзко на душе. Но убивало меня другое, ее глаза. Прекрасные серые глаза, в которых больше не было жизни. Пустой, неосмысленный взгляд, устремленный в пустоту. И это с ней сделал я…