Пленники солнца

Желтый положил руки мне на талию и, не разрывая поцелуя, приподнял меня, усаживая сверху себе на бедра, задирая платье, чтобы я могла сидеть вплотную к нему. Требовательные губы, больше не отрывались от моих, а я не убирала своих ладоней с его шеи, зарываясь пальцами в длинные локоны так, как мечтала сделать сотни раз, прижималась к нему грудью, ощущая под собой твердые мышцы. Во мне все горело. Внизу живота растекся жар и появилась знакомое напряжение, требующее высвобождения. Под его джинсами в мое лоно упиралось его возбуждение. Я непроизвольно начала ерзать по нему, понимая, что еще немного — и взорвусь от необходимости почувствовать его всем телом. Губы Макса целовали меня до боли, впиваясь сильнее, жарче, с каждой минутой он становился голоднее, вжимая меня еще сильнее в себя. Сжав мои бедра, начал помогать мне двигаться вдоль своей эрекции, задавая необходимый ритм. Я задыхалась, проклиная чертово такси, его джинсы и мои трусики, промокшие насквозь от желания, разделяющие нас. Усиливая фрикиции таза, я ощущала, как внутри меня нарастает фейерверк. Макс оторвался от губ, целуя мою шею, и, сжав одной рукой грудь, нащупал сквозь материю вершинку острого от возбуждения соска. Поглаживая его, он оставлял влажные горячие поцелуи на шее, тут же возвращаясь к губам, не в силах оторваться от них надолго. Я двигалась по нему, приближая себя к разрядке. Мне не хотелось прерывать этот момент, и в то же время не могла больше сдерживаться от напряжения. Губы Макса, руки, его твердое возбуждение у меня между ног, надавливающее на клитор с необходимой силой — и через мгновение я рассыпалась на кусочки, застонав. Макс заглушил стоны губами, проглатывая их. Долгожданное высвобождение пришло так же стремительно, как и Жёлтый, ворвавшийся в это такси. Отголоски удовольствия еще накатывали на меня, расслабляя тело. Макс оторвал губы от моих, прижавшись лбом к моему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Прости, — прошептала. Не зная точно, за что именно извиняюсь.

За испорченный ли вечер, поломанную дружбу или за оргазм, эгоистично накрывший меня на заднем сидении автомобиля.

— Ч-ш-ш-ш, — нежно поцеловал меня. — Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом, Пчелка! — хрипловато проговорил он. — Не представляешь.

Услышав его слова, почувствовала, как вмиг с моих плеч свалился груз, который, как оказалось, я несла на протяжении многих лет. И всё, что требовалось для его снятия — это такая простая и в то же время самая необходимая фраза. Всё, чего я хотела — это быть желанной Максом в ответ. И он преподнес мне самый долгожданный подарок, позволивший на миг стать счастливой.

Мы добирались до его квартиры будто в тумане, сплетенные в одно целое. Весь путь Макс целовал меня так, словно от этого зависела его жизнь, а я пыталась насытиться его вкусом, компенсируя все годы голода по нему. Остановившись у дверей, он на мгновение отпрянул от меня лишь для того, чтобы открыть их. Я целовала его шею, гладила спину, боясь потерять контакт с ним и обнаружить, что всё это мне привиделось. Закончив возиться ключом в замке, он снова поймал мои губы своими. Пошатываясь, мы ввалились через порог. Желтый захлопнул дверь ногой, прижимая меня спиной к холодному дереву. Его руки скользили по телу вверх вниз, воспламеняя его еще сильнее. Задирая платье, Макс обхватил меня за ягодицы, приподнимая и закидывая ноги себе на талию. Обхватив его за поясницу, вжалась в него, изнемогая от нестерпимого желания наконец-то оказаться с ним без одежды. Лишь кожа к коже, и ничего лишнего. Я уже обнажила перед ним душу и теперь хотела, чтобы он узнал меня всю, не оставляя больше между нами никаких преград. Вожделение, охватившее нас, ощущалось чем-то гораздо большим и важным, чем обычная похоть. Мне требовалось стать с ним единым целым и выразить чувства не только словами, но касаниями и поцелуями. Подарить ему все, что пряталось далеко ото всех и дожидалось толькомоего Жёлтого. Я не задумывалась о том, что будет на утро и чем эта ночь станет для него. Мне нужно лишь прожить этот волшебный и окрыляющий момент, позволяющий забыть обо всех тревогах.

Обжигающие поцелуи спускались к подбородку и вниз по шее, оставляя влажные следы. Спустив бретельки платья, Макс целовал мои плечи, а я зарывалась пальцами ему в волосы, откинув голову назад, притягивая его ближе к себе. Во мне все пылало от желания. Эмоции переполняли, я превратилась в один оголенный нерв, реагирующий на любое движение Макса и готовый взорваться от каждого его прикосновения. Каждый контакт с ним посылал по мне электрические разряды. Он пробудил моё тело от длительного сна. И несмотря на животное влечение, не испытываемое никогда и ни с кем прежде, и затуманенный желанием разум, я впервые с такой готовностью отдавалась инстинктам, ощущая при этом абсолютную гармонию с собой. Всё это: Макс, я, страсть — чувствовалось совершенно естественным, будто так должно было произойти давно, и словно мы всегда принадлежали друг другу.