Пленники старой Москвы

– И все-таки я бы не советовала вам доставать второй осколок стекла. – Катерина замолчала и посмотрела на пакет в руках участкового. – Знаете… Если вы отдадите мне ваши ботинки, я знаю человека, который найдет, как их проверить.

Рябинин резко отдернул руку:

– Нет! Я должен их передать следствию.

– И вы серьезно думаете, что Кирпичников поверит в подобную чепуху? – Катерина саркастически улыбнулась.

– Вы только что меня убеждали…

– И вы поверили?

– Как же не поверить?! Люди мрут словно мухи.

– Уверяю вас, Кирпичников не поверит.

– Я должен ему позвонить…

– Пожалуйста, – Катерина отошла, но недалеко, чтобы слышать их разговор.

– Николай Александрович? Это участковый Рябинин. Звоню, чтобы сообщить новые обстоятельства… Какие? – Яков Иванович нервничал, даже вспотел. – Насчет смерти рабочих… Да… На Мясницкой. – Немного помолчав, он опустил руку и посмотрел на мобильник.

– Что? – спросила Катерина.

– Кирпичников сказал, что дело закрыто.

– Я говорила.

– И что теперь делать?

– С ботинками? Отдайте их мне.

Как показалось Катерине, Рябинин отдал пакет с большим облегчением.

– Держите меня в курсе, – сказал он и быстро исчез в арке.

Глава 28 За счет государства

Катерина поднялась в квартиру и недолго поговорила с прорабом. В комнатах стояли добротные окна, в остальном все оставалось по-прежнему. Взглянув на часы, она вышла из дома и медленно побрела к месту встречи с Картавиным.

Вскоре он позвонил и перенес встречу на вечер, предупредив, что будет не один и подъедет к гостинице.

Предположив, что с ним приедет Жорес, Катерина решила не медлить, поймала такси и поехала в гостиницу. Там, у главного входа, неожиданно встретила Германа, и они вместе поднялись на этаж и вошли в номер.

– Что это? – Герман заглянул в пакет, брошенный Катериной на банкетку в прихожей.

– Не трогай!

– Что такое? – он снисходительно улыбнулся. – Ботиночки – дерьмецо. Что-то я не видел таких на Картавине.

– При чем здесь Борис?

– Вы же теперь друзья?

– Тебя это очень волнует?

– Волнует. Пока я – твой муж.

– Тогда расскажи, что у тебя со Стерниковой?

– Ничего.

– А по-моему, у вас служебный роман.

– Бездоказательно. – Герман развязал галстук и выдернул его из-под воротника сорочки. – У меня есть доказательства, а у тебя их нет. Кто из нас прав?

– Тот, кто лучше соврет.

Улыбнувшись, он обнял жену.

– Чувство юмора в тебе еще есть.

– Жизнь веселая, – с вызовом заявила она.

– Жизнь, Катерина, это то, что мы создаем своими руками. Не бери на себя больше, чем сможешь нести. Истина простая. Только дурак не поймет.

– Вот видишь. Истин не понимаю, но чувство юмора есть. Значит – веселая дура. Не так плохо. По крайней мере, с ума уже не сойду.

– Шутишь?.. Ну, шути… Шути… – Герман ушел в спальню. Оттуда раздался его голос: – На следующей неделе я уезжаю в командировку.

– Куда на этот раз? В «Арарат Парк Хаятт»? Или опять в «Ритц»? – с вызовом спросила Катерина.

Герман сделал вид, что не услышал вопроса, и спокойно продолжил:

– В Дубай на несколько дней.

– Радостно…

– График напряженный. Каждый день – по две деловые встречи.

– Что ж… Счастливого пути, дорогой.

Герман вышел из спальни, переодетый в свежий костюм.

– Рано. Уезжаю только через неделю.

Катерина спросила:

– А сейчас куда?

Он поцеловал ее в голову.

– Встреча с партнерами. Вернусь поздно. – Герман заглянул ей в глаза и сказал несколько мягче: – Обещаю: на днях свожу тебя в потрясающий ресторан.

– Надеюсь, без Сапеги и Балашова?

– Я тоже надеюсь. – Он забрал со стола портмоне и вышел из номера.

Как и предполагалось, время до вечера тянулось невыносимо долго. Катерина легла спать, но ей не спалось. Включила телевизор и сразу его выключила. Все ее раздражало, все было не по душе. И когда наконец приблизилось время встречи, Катерина надела легкое платье, босоножки, взяла пакет с ботинками участкового и вышла на улицу. Там минут через десять ее настиг звонок от Картавина.

– Мы уже здесь.

Она ответила:

– Я тоже.

– Вижу тебя. Просто перейди на другую сторону улицы.

Катерина перебежала дорогу, нашла машину Бориса и села в нее.

– Что за конспирация?

На переднем сиденье рядом с Борисом сидел Жорес. Он обернулся:

– Обычная осторожность. Здравствуйте, Катерина. Хочу вас порадовать.

– Чем?

– Я кое-что разузнал про семью Глейзер.

– Да-да… – Катерина придвинулась ближе, чтобы не пропустить ни одного слова.

– В ноябре пятьдесят второго им определили квартиру, куда они должны были въехать.

– И они въехали?

– Нет.

– Почему?

– То, что я расскажу, может вам не понравиться.

– Рассказывайте, – попросила она.

– В феврале пятьдесят третьего сотрудник камеры хранения багажа на Курском вокзале почувствовал неприятный запах, который исходил от двух больших чемоданов. Он доложил дежурному, тот вызвал милицию. Чемоданы вскрыли. И в том и в другом лежало по одному женскому трупу. Трупы были в плохом состоянии. К счастью, в одном из чемоданов лежали паспорта. Женщина постарше оказалась Фаиной Евгеньевной Глейзер. Молоденькая – ее дочерью, Лилей Наумовной Глейзер. Родственников у них не было. Обеих похоронили за счет государства.

– Но кто их убил? – спросила Катерина.