Пленники Тьмы

Тихомиров кивнул и опять вспомнил командира: «когда тебе начнут рассказывать, что можно и что нельзя, кивай головой… задумывайся, медленно крути глазами и кивай. Они могут попробовать тебя сбить с толку какой-нибудь фразой вроде «… обо всём докладывай своему шефу…». Ты невольно можешь вспомнить меня и выпустить из себя правду. Запомни главное правило. Когда ты разговариваешь с тем, кто может тебя сдать и особенно с чумом, никогда не расслабляйся… Расслабишься и сболтнёшь чего-нибудь лишнего… Можешь в некотором роде показывать, что ты расслаблен, но никогда не делай этого».

«Второе. Не обманывай нас», Принхр говорил настолько серьёзно, что можно было подумать, что он сам живёт по этим правилам.

Тихомиров кивнул в очередной раз, а Гавриил намертво засел в голове: «Не смотри подолгу им в глаза. Они примут это за наглость и могут просто убить. Сам их знаешь. Лучше мелькай по углам, но не много, и особенно когда говорят они».

В реальности Иван и не стал бы пристально в них вглядываться. Когда он смотрел на чума, его начинало трясти и немного тошнить: зелёная кожа, стекающие сопли с головы до ног, какая-то отвратительная слизь, выделяемая во множестве мест в произвольном порядке — картина для привыкших и только.

«Теперь то, что тебе нужно делать… Во-первых, если внизу ты услышишь хотя бы слово про восстание, немедленно сообщай нам. Поговори с кем-нибудь на вышке или ещё что-нибудь… как хочешь, но информация должна быть у нас… Второе. Если услышишь от кого-нибудь что-нибудь про нас или наш великий камень, немедленно сообщай нам. Нечего этим людям нас обсуждать. И третье. Маки. О них особый разговор. Информацию о них сообщай нам своевременно. Если срочно, сообщай срочно. Нет, так нет. Промахнёшься, получишь камнем под рёбра. Всё понятно?»

Тихомиров, задумавшись ненадолго, твёрдо кивнул головой.

«Хорошо. Дмитрий объяснит тебе остальное», — под конец вывел Принхр и, мрачно шагая, поплёлся к двери. Чанхр точно также вслед за ним.

В походке чумов было что-то неестественно. Словно их тела кто-то долго делал, а потом бросил незаконченным… Они показывали себя твёрдыми, решительными и бескомпромиссными. А походка была прямо противоположной: лапы будто боялись делать следующий шаг из-за того, что за это их кто-то накажет, голова раскачивалась как подрубленная, а спина то сгибалась, то выпрямлялась обратно.

Когда звери ушли, Дмитрий подош1л к Ивану и присел на стоящий рядом с ним стул — пару часов назад на нём лежали «инструменты для допроса».

«Я Дмитрий», — возвышенно возвестил предатель и величественно уставился на Тихомирова.

«Иван», — ответил Иван.

«Значит так, Ваня. — Дмитрий откинулся на спинке и забросил ногу на ногу. — Делать ты будешь то, что я скажу. Я говорю идти, ты идёшь. Я говорю ползти, ты ползёшь. Это понятно?»

Тихомиров спокойно кивнул: с ним разговаривал уже не чум, а его жалкий слуга.

«Дальше. Кроме еды, они тебе ничего не дадут, если не попросишь. Так что… Скажи им, что тебе нужен героин».

«Я даже не знаю, что это».

«Ты разве не понял мою предыдущую фразу?» — Дмитрий хотел было ударить его по щеке, как он это делал со всеми предыдущими, но не смог: ощутил какую-то опасную для себя силу, что-то большее, чем просто желание выжить.

Иван увидел это, увидел, с кем имеет дело, чего стоит его собеседник, и почему он здесь до сих пор находится.

Дмитрий — слабый человек, и именно поэтому чумы держат его возле себя. Он всегда будет подчиняться им, или тем, кто окажется сильнее их, а сильнее их вокруг никого нет.

«Так ты понял меня?» — злостно спросил предатель.

Тихомиров уже всё решил и начал действовать. «Да», — ответил он и со всех своих сил, со всех сил шахтёров, которые сделали бы это за него, ударил Дмитрия в челюсть свои окаменевшим от вырасти кулаком.

Предатель не свалился, а отлетел назад, будто знал, что этого недостаточно, для всего того, что он сделал.

Иван медленно встал, поднял валяющийся стул «инструментов допроса» и уверенно подошёл к Дмитрию: «Да. Я понял. Я очень хорошо понял, что ты сказал». Тот лежал, не двигаясь, и бешеными глазами глядел на стоявшего.

«Я здесь не на тебя пришёл работать, — Иван говорил грозно, но не кричал. — Я не буду ничего для тебя делать. Чумы сказали, что ты мой шеф… Ты с этим согласен?»

Дмитрий лежал и молчал.

Согнувшись и присев на корточки, Иван жестоко взял его за одежду: «Ты согласен?»

Дмитрий отрицательно закачал головой, совсем как чумы при ходьбе, только быстро.

«Вот и хорошо», — Тихомиров поднялся на ноги и вышел из помещения.

Дмитрий остался лежать на полу; он не вставал, он не мог встать, он не мог даже поверить в возможность это сделать.

Размышления резиденто

Три года назад группа Богдана Хмельницкого собиралась (вернее собирались командующие отдельных подразделений и, конечно, Виктор Хмельницкий) в Харькове для разработки новой тактики войны против чумов. Один из повстанцев во время этого нашёл здание Харьковского Университета, включая библиотеку.