Пленники Тьмы

Через несколько секунд из-за угла вышел беспечный, но немного уставший от чего-то прошедшего навсегда чум и двинулся вниз по коридору: вдаль от человека и напрямую к фигуре. Человек за спиной его вовсе не интересовал, не существующая ни в чьём сознании тень у самой стенки тоже. Миновав тень, чум скрылся за нужным ему углом.

Фигура столь же осторожно двинулась дальше. Где-то неподалёку должен быть склад. О нём ничего неизвестно, кроме как то, что он на поверхности, то есть в этом здании.

На следующей двери был нарисован зачёркнутый треугольник. Собственно, это ничего не говорило. На прошлых встречались и квадраты, и круги, и зачёркнутые, и подчёркнутые, и ещё Бог знает что — в итоге никаких складов.

Ручка этой двери, как и все предыдущие, являлась серой и обшарпанной и поворачивалась также — с трудом и без толку. Но дальше всё пошло немного по-другому — раздался скрип. И он, как будто застрял в ушах. Но никто не отреагировал на это: человек вдалеке не обращал внимание и делал свою работу.

Фигура решительно распахнула дверь, издав при этом достаточно тихий звук, и проникла внутрь. Закрывшись, помещение потеряло хоть какой-то свет.

Чернее ночи.

Подождав примерно полминуты, ни тишина, ни темень своего состояния не изменили. Пальцы щёлкнули на рычажке на стене, и зажёгся свет.

Рафаил улыбнулся — это склад.

Весьма просторное помещение: широкий зал и небольшая комнатка в самом конце. Вдоль правой стены частично аккуратно, частично небрежно разложены мешки и несколько висячих полок с консервными банками и где-то даже с икрой; вдоль левой — лотки, полки и шкафчики с разными видами вооружения пехоты: в самом конце всего этого даже противотанковое ружьё «Копьё».

Рафаил ступил вперёд, почувствовал, что это громко, и сделал следующий шаг ещё тише. Ему казалось, что у чумов нюх на такие случаи. Что чум почувствует, когда человек окажется здесь. Что чум по своей природе не может позволить человеку узнать то, что еды хватает, что людей можно кормить гораздо лучше, что жизнь людей можно облегчить, что всего этого нет исключительно из-за внутреннего уклада чумов.

Горняк приблизился к правой стенке, совсем осторожно и неторопливо, и в этот самый момент почувствовал, что что-то существует рядом. Каждая клетка его тела кричала об этом. Внутри, прямо в сердце, неведомый неслышимый голос шептал: «Смерть совсем близко».

Рафаил не вздрогнул, не забеспокоился. Собственная смерть вообще его не интересовала: ни сейчас, ни позднее. Ему лишь надо было накормить жену и весь остальной человеческий мир.

Сзади него, в двадцати сантиметрах, скрипнул пол.

Мысли, сомнения, раздумья — всё вылетело из головы в один миг. Рафаил рывком развернулся, готовясь дёрнуть за спусковой крючок.

Автомат выбился из рук, и тут же в шею воткнулась чумная рука. Чанхр злостно и жадно сдавил лапу и потянул её вверх.

«Это ж надо, — думал Рафаил, пока чум держал его на весу. — Чум подобрался ко мне незаметно. Да он весит полтора центнера… Что со мной было?»

Чум отбросил горняка в дальнюю, разделяющую комнатку от зала стенку и двинулся вперёд.

Отлетев от стенки и приземлившись на спину, Рафаил перевернулся на живот и начал упорно подниматься вверх. Где-то глубоко в шахте ждёт жена. Из-за взрыва никаких свадебных мероприятий не получилось (обычно молодожёнов поднимали на руки и держали так, пока священник освещал их брак): возлюбленные просто заснули, а проснулись мужем и женой.

«Жена — это прекрасно, верил Рафаил, выплёвывая кровь и цепляясь за дощатый пол. — Это, в общем-то, тот же я, но другого рода. С ней я могу говорить о чём угодно, ей я могу смотреть в глаза и видеть любовь. Она всегда пожалеет, когда мне будет плохо. Она всегда думает обо мне. Она сделает всё возможное и невозможное, чтобы у меня всё было хорошо… И я сделаю всё это для неё».

Чанхр вдавил свою ногу в спину ещё лежащего Рафаила. Чум опёрся на него и покрутил лапу сторону. Затем подпрыгнул и врезал в спину ещё сильнее.

Внутри, у самого основания всего организма, что-то хрустнуло. Некоторые позвонки сдвинулись со своего места, часть из них рассыпалась на мелкие части. Боль куда-то пропала. И не только боль. Все ощущения, кроме зрения, исчезли.

Рафаил потерял пространство: что вокруг происходило потеряло значение. Осталась одна единственная мысль о жене. Она скоро родит. Скоро будет ребёнок.

Нечеловеческая сила задвигала Рафаилом. Он упёрся рукой в пол рядом с животом, подтянул колено, поставил мысок и устремился вверх. Суставы почти не двигались, но движение происходило только вверх. Вот он поднялся на колени, выпрямил спину и, выждав долю секунды, поставил ногу с колена на ступню. Затем, поднявшись ещё немного, поставил вторую ступню. Оказавшись на ногах, Рафаил повернулся в сторону отгороженной комнатки.

Чум стоял там и рылся в каком-то ящике; что-то внутри интересовало его гораздо больше, нежели беспорядочные шарканья сзади. Он не верил, что человек способен что-нибудь сделать после такого.