Пленница

– Ну и живите с этой провинциальной дурочкой, которая в первую же брачную ночь лишится чувств от вашего необузданного нрава!

– Вы-то откуда это знаете, Варвара Дмитриевна? – усмехнулся он зло, уже тоже выходя из себя от ее обвинений и непонимания. – Или судите по себе?

Она поняла, что он намекает на их первую близость, когда она потеряла сознание там, в лесу. И это воспоминание вызвало в ее сердце болезненное чувство. Она угрожающе оскалилась и прошипела:

– Желаю вам счастья с вашей девицей! Как хорошо, что поутру я уезжаю и не увижу всего этого фарса!

– Фарса? Отчего же? Мне нравится Наталья Тимофеевна, она красива и послушна.

– Примитивна, зла и покладиста, – добавила она с ядом.

– Уж лучше покладистая жена, чем дикая кошка, которая вымотала всю душу!

Она прекрасно поняла, что он хотел сильнее задеть ее словами. Ее возмущение достигло предела. Значит, она вымотала ему всю душу? А он, лишив ее спокойствия и заставив, как идиотку, ревновать к этой девице, был ангел воплоти? Нет, более она не собиралась все это выслушивать. Варя сорвалась с места и босая бросилась прочь из его спальни, желая только одного – навсегда забыть этого наглеца, раз он посмел сравнивать ее с этой девицей, которая не стоила даже ее мизинца.

– Все так глупо… – прошептал Матвей в тишине комнаты, когда Варя вихрем выбежала прочь и скрылась в коридоре. – А примирение было возможно, но, видать, не судьба…

Прощание было быстрым.

Когда Варя, уже облаченная в дорожное платье и редингот, спустилась в парадную, Лукерья Ильинична с Гришей на руках ожидали ее. В этот момент из кабинета вышли Осокин и ее отец. Мужчины пожали друг другу руки и попрощались. Андреевский подошел к Варе и приказал подать ему шляпу и перчатки.

– Барин, все готово, – тут же заявил вошедший с улицы слуга.

– Прекрасно! Тогда в путь, – кивнул Дмитрий Григорьевич и, обернувшись к женщинам и мальчику, велел: – Пойдемте, мои дорогие, у нас мало времени.

Осокин стоял в чуть сбоку, не говоря ни слова. Но Варя ощущала его взор, который буравил ее и вызывал неприятный озноб во всем теле. Лакей уже распахнул входную дверь, ожидая, когда господа выйдут. Варя невольно обернулась к Матвею, с отчаянием взглянув на него.

– Прощайте, – все же произнесла она, не выдержав.

– Прощайте, Варенька. Надеюсь, вы сделали правильный выбор, – тихо ответил он.

Она пронзила его горящим золотым взглядом. Выбор? Она не делала никакого выбора. Это он выбрал эту молоденькую змею в жены. Так пусть и остается с ней!

Варей опять завладело негодование, как и накануне, в его спальне, а обуявшая ревность заставила задрожать всем телом. Не в силах более находиться в его доме, молодая женщина проворно вышла на улицу, где уже ожидал экипаж. Едва дождавшись, пока кучер распахнет перед ней дверь, она влетела внутрь и плюхнулась на сиденье.

Отец вышел спустя пару минут, как и няня с Гришей, и заняли места в карете рядом с Варей. Когда отец велел кучеру трогаться, Варя бросила полный отчаяния взор на парадное мраморное крыльцо, желая в последний раз увидеть высокую крепкую фигуру Матвея. Но на крыльце толпились только слуги. А Осокин даже не вышел из дома. Прикусив до боли губу, Варя отвернулась от окна и, откинувшись на сиденье, прикрыла глаза.

Ей нестерпимо хотелось плакать, а более всего броситься назад и упасть в объятья этого непреклонного и любимого мужчины, который теперь был для нее самым дорогим человеком после сына и отца.

Карета повернула на главную аллею и устремилась в сторону парадных ворот усадьбы.

Полными слез глазами Варя смотрела в грязное окно кареты, чувствуя, что ее жизнь опять катится в пропасть. В пропасть отчаяния и горя. Ей вновь предстояли душевные страдания и тоска. Тоска по нему. Как же она ошиблась вчера, когда повела себя с ним грубо и истерично, требуя от него немедленного расторжения помолвки. Она же прекрасно знала, что этого мужчину нельзя заставить делать то, что ему не угодно, им нельзя манипулировать. Но сегодняшней ночью лишь безумная ревность двигала ее поступками, и она почти не слышала, что он говорил, и желала получить все и сразу.

И что в итоге? Она ехала от него прочь, на чужбину с малышом. А ведь могла хотя бы попытаться построить свою жизнь с Матвеем. Но она опять все испортила и ввергла себя в пучину новых страданий. Она понимала, что вспыльчивый огненный нрав только вредил ей, и осознавала, что уже слишком поздно что-то исправлять.

В этот миг в ее мыслях опять воскресла вчерашняя близость, а затем тот неприятный разговор. Она не понимала, чего добивался и хотел Матвей. Если он был заинтересован в невесте, тогда зачем настоял на интимной близости? Что это было? Неожиданный порыв? Давние воспоминания? Она не знала, что он думает по этому поводу. Если же Варя его действительно привлекала, отчего он не заставил ее остаться с ним этим утром, когда провожал их в парадной? О, как бы она была счастлива, если бы он это сделал. Но он промолчал. Как он сказал? «Надеюсь, вы сделали правильный выбор».