Пленница

Тут же около них вновь оказался Твердышев. Вплотную притиснувшись к коляске и чуть наклонившись, он тихо, но с угрозой заявил прямо в бледное лицо девушки:

– Если не угомонишься, яхонтовая моя, то поедешь поперек моего седла, животом вниз. Обещаю! Вот все позабавятся!

– Вы… вы… – пролепетала Варенька, едва не плача, понимая, что Матвей вполне может реализовать свою угрозу. – Как же я вас ненавижу! – наконец прошипела она, окатив мужчину ненавидящим горящим взглядом, и обреченно плюхнулась обратно на сиденье коляски.

Обратная дорога прошла для Вари за один миг. Твердышев и казаки весь путь следовали за коляской до самого поселка. Лишь при развилке дорог Матвей приказал казакам ехать на завод вместе со связанным Тоболевым, сидящем на своем коне и зло смотрящем на всех, так и не проронив ни слова. Варя всю дорогу еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, и думала о том, как горька ее судьба. Уже у ворот дома, когда извозчик остановил коляску, Твердышев быстро спешился и, проворно подойдя к девушке, почти силой стащил ее с сиденья. Отобрав у нее небольшую поклажу, которую она сжимала в руках, жестко схватил ее за локоть и поволок в дом.

Ольга была на дворе с детьми и чистила яблоки для варенья. Едва Твердышев с Варенькой появился в воротах, Ольга позеленела от злости и ехидно прохрипела:

– Вот смешно, право. Как кукушку, в гнездо воротить хочет.

Матвей, окатив ее злым взглядом, процедил:

– Если тебе что не нравится, в дом к отцу возвращайся, тебя здесь никто не держит!

Едва они вошли в гостиную, как Варя высвободила локоть из его жесткой руки, с вызовом заявив:

– Оставьте меня!

– Что ж вы, Варвара Дмитриевна, тайком уехать хотели, как воровка? – хрипло спросил Матвей, небрежно бросив ее поклажу на пол.

Она, не обращая на его слова внимания, направилась прямиком в свою комнату.

Твердышев последовал за ней, не отставая ни на шаг и продолжая свою срывающуюся от негодования речь:

– Вы что же, не знаете, что теперь в округе творится?! И на заводе я постоянно нужен?! А вы заставляете меня гоняться за вами по лесам? Вы же невеста моя, и все знают об этом! А вы уезжаете с этим негодным Тоболевым! И перед людьми меня позорите!

Зайдя в комнату, Варенька устало села на кровать и закрыла уши руками, не желая его слушать. Матвей же все, распаляясь, застыл в двух шагах от нее и, сжав кулаки, нервно цедил сквозь зубы:

– А ничего, что носите моего сына под сердцем?

– С чего вы взяли, что это мальчик? – ехидно спросила она.

– Знаю. Должен мне Господь сына послать. Не все же девкам рождаться.

На это она фыркнула и вновь закрыла уши руками.

– Думаете только о себе, избалованная девица! А о том, что жизни мне без вас нету, на это вам тоже наплевать?

Не выдержав его нравоучительного, желчного тона, Варенька вперила в него ненавидящий взор и прошипела:

– Пойдите прочь от меня, я не желаю слушать вас!

– Вот, значит, как вы заговорили! – взорвался Матвей. – Чудесно! Просто прекрасно! – Его голос сорвался на фальцет, и он, сверкая на нее глазами, прохрипел: – Что ж, дело ваше! Не хотите смириться, воля ваша. Только все равно моей женой будете, хотите ли вы этого или нет. Это дело решенное. И теперь я уж постараюсь, чтобы никто даже помыслить не мог везти вас куда-либо! Я, уж поверьте мне, так всех застращаю, что говорить с вами бояться будут!

Выплюнув угрозу, он выскочил из ее спальни и бросился вниз по ступенькам. Когда внизу хлопнула дверь, из глаз Вареньки полились тихие слезы, и она прошептала:

– Что ж, мне надо, наверное, пожелать, чтобы эти кровожадные бунтовщики взяли штурмом завод. Может, когда этого несносного Твердышева не станет, я буду свободна? Но разве я могу этого пожелать? Это ведь страшный грех…

Она залилась слезами и упала на подушку. Спустя несколько часов, под вечер, слыша, как дети поднялись к себе в спальню, Варенька причесала растрепавшиеся волосы и, переодевшись в домашнюю кофточку и юбку, пошла к ним. Едва девочки увидели Варю, как Маша подошла к ней и, заглядывая в лицо девушки, приветливо спросила:

– Вам уже лучше, Варвара Дмитриевна? Тятя сказал, чтобы мы не беспокоили вас.

– Да, мне уже лучше, Машенька, – улыбнулась ей печально Варя, проходя в комнату девочек. Варя села на постель к Танюше и погладила ее по голове.

– Тетка Ольга уехала, – заявила довольно Таня и тут же прижалась к Варе, обхватив ее ручками.

– Вы жалеете о том? – спросила тихо Варенька, обняв девочку рукой и прижимая ее к себе.

– Совсем нет, – выпалила быстро Машенька. – Она очень злая. И не любит нас ни капельки. – Девочка взяла с маленькой деревянной тумбочки толстое писание, что купил еще месяц назад в Екатеринбурге Твердышев, и приблизилась к Вареньке. Она присела с другой стороны от девушки и, приветливо улыбнувшись ей, попросила: – Вы почитаете нам?

– Конечно, – кивнула Варя и взяла из рук девочки писание.