Пленница

– Поступили сведения, что через два дня войско бунтовщиков приблизится к верховью реки. А оттуда чуть меньше трех верст до нас. Слушайте указ: всем мужикам от шестнадцати до шестидесяти лет сего дня прибыть на завод для подкрепления и усиления обороны. Немощные старики, младенцы до четырех лет, бабы на сносях, всех не более полсотни душ, так же должны со своим провиантом приехать на завод под защиту крепостных стен. Остальные жители должны остаться в поселке. На время военных действий оставшимся жителям переселиться в несколько центральных больших изб, возле церкви на возвышенность, для лучшей защиты. На новые места общего обитания взять только самое необходимое и домашнюю скотину. В свои дома наведываться с разрешения старосты, по одному и лишь по крайней надобности. Временно главным для установления порядка в поселке назначается Рогожин Никифор Еромлаевич. Сие распоряжение выполнять до того времени, пока не поступит другого приказа.

– Что же, бабоньки, творится?! Наших мужиков да мальчонок, значит, завод охранять, – перебив Никифора, громко затараторила вдова Агриппина Микитична, у которой сыну едва исполнилось семнадцать. – А нас, значит, горемычных на расправу к разбойникам?!

Тут же поднялся невообразимый недовольный ропот и шум среди поселян. Варя, как и все, пришла на сбор вместе с детьми. И напряжено слушала слова Никифора.

– Тише, бабы, тише! – закричал Никифор, и народ чуть затих. – А ты это, Агрипа, не горлань! – немедля осек ее Никифор. – Я полную телегу ружей привез, чтобы нам было чем отбиваться. Да и я с вами буду!

– Вот радость-то! – не унималась громко Агриппина. – Предводитель у нас колченогий будет, а мы, бабы, значит, стрелять станем? Никогда такого не было!

– Ну что напрасно кричишь, глупая ты баба! У меня приказ Матвея Гавриловича! – ощетинился Никифор.

– Ему легко приказы раздавать! А у нас дети малые! Мужиков-то заберут, что мы делать будем? А?! Мы тоже хотим за заводские стены! Там безопаснее! – закричала другая баба, к юбке которой жались трое малолетних детей.

– Сказано же вам, нету места там на всех! – завопил Никифор. – И провианта на всех не хватит. Только для мужиков, что оборонять заводские стены будут, да еще для полусотни человек, самых немощных, от которых здесь пользы не будет!

– Оставьте хоть мальчонок! Зачем последних забираете? Не отбиться нам одним! – все продолжала кудахтать Агриппа.

– Не можем никак, – твердо замотал головой Никифор. – Нам каждый мужик, нужен иначе не удержать завод. Ведь помощи ждать неоткуда. Только на себя надо надеяться. Не бойтесь, бабоньки, авось все обойдется.

– А мы страх как боимся! – закричала еще одна баба.

– А что ж наша государыня свои войска никак не шлет? – с вызовом заметил громко один из мужиков. – Разве она не ведает, что вражины ужо весь юго-восточный край пограбили, подушили да пожгли?

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами Никифор. – Но защищаться нам самим нужно, вот. Другого выхода нет.

Все начали взволнованно обсуждать создавшуюся ситуацию, громко обсуждая слова Никифора.

Маша и Танюша боязливо прижались к Варе.

– И что же мы должны делать? Как это, всем вместе жить? – спросила вдруг громко Варя.

Никифор посмотрел на нее и важно ответил:

– Нужно держаться вместе, так легче. Матвей Гаврилович дело придумал. На пригорке возле церкви ров есть, там лучше всего отбиваться от разбойников. Избы там большие, добротные, рядом все стоят, более двух дюжин наберется. Если вещей много не брать, так все остальные поселяне поместятся. Да и всем вместе не так страшно. Поодиночке нас ворогам перебить легче будет.

Сбор продолжался еще полчаса. Никифор растолковывал, что к чему. Было решено, что к вечеру у реки, в низине, на главной дороге, что вела на завод, должны собраться подводы с мужиками, младенцами и дряхлыми стариками, которые уедут за стены завода. Оставшиеся бабы, дети, престарелые поселяне в течение следующего дня должны перебраться в двадцать шесть изб, стоящих вокруг церкви. И в ближайшее время ждать нападения войска яицких казаков, которого, возможно на поселок и не будет. Все стали расходиться, несколько баб навзрыд рыдали.

Никифор отвел Варю чуть в сторонку и тихо сказал:

– Матвей Гаврилович велел Таню и Машу к деду, отцу Арины Афанасьевны, отвезти, там еще пока безопасно. А вам, Варвара Дмитриевна, на завод ехать.

– Детей, конечно, отвезите к деду, – ответила Варя просто. – А я никуда не поеду.

– Но Матвей Гаврилович приказал, чтобы вы на завод сегодня же прибыли.

– Надо же, приказал! – ощетинилась вмиг девушка. – Я, как и все бабы, по его приказу здесь останусь, что я на особом положении, что ли?

– Конечно на особом, – согласился Никифор.

– Не поеду я никуда. А Машу с Танюшей непременно свезите к деду, Никифор Ермолаевич, пока время еще есть, – отрезала Варя и подтвердила свои слова решительным взглядом.