Пленница

«Возможно, что ничего хорошего, — улыбнулась Тамара, выдвигая из-под кровати довольно вместительный ночной горшок, который на этот раз должен был исполнять роль привычного эмалированного ведра. — Новый дом — новые правила. И явный прогресс в клозетных удобствах», — рассмеялась она и налила себе кофе, оказавшийся горячим и крепким.

Скрипнул замок, дверь распахнулась, и в комнату вошли два человека — уже знакомый Василий Сергеевич и непомерно толстый мужчина в таких же, как у Тамары, шлепанцах с голубыми помпончиками, спортивных штанах и футболке с выцветшей надписью « Private Club " MISCHIEVIOUS BUTTOCKS ", PO . Box 15488, Peoria , IL 65007, USA »[10], перевода которой несчастный явно не знал. Тамара не удержалась и громко хихикнула.

Поддержав ее, ухмыльнулся и Василий Сергеевич. Толстяк сохранил полнейшую невозмутимость.

— Он не знает английского, — сразу сообразив, что так развеселило Тамару, объяснил Василий Сергеевич, присаживаясь на стул. — Впрочем, русского тоже. Он глухонемой, по губам не читает, но знаками ему можно объяснить все, что угодно. В определенном смысле идеальный холоп. Его зовут Гоша. С сегодняшнего дня он поступает в твое распоряжение. Будет здесь делать уборку, приносить еду, передавать мне твои пожелания. Кстати, как насчет пожеланий?

— Во-первых, я хотела бы вымыться. Во-вторых, хотела бы знать, какие у меня перспективы на будущее. Вот, пожалуй, и все. На данный момент, — посчитала необходимым добавить Тамара.

— Я рад, что ты так четко очертила круг своих пожеланий. — Василий Сергеевич раздвинул тонкие губы в чуть заметной улыбке. — Впрочем, Моча отрекомендовал мне тебя как очень конкретную девушку. А такие люди мне импонируют. Так что, я думаю, мы поладим. Ты нашла пакет с туалетными принадлежностями?

— Да, спасибо.

— Гоша сейчас покажет тебе, где находится ванная. Но впредь он будет приносить таз и горячую воду сюда. Выходить за пределы комнаты все время, что ты будешь находиться в этой квартире, тебе запрещено.

— И как долго я буду находиться в этой квартире?

— Думаю, месяца два. — В тоне Василия Сергеевича послышалась легкая неуверенность. — Возможно, чуть больше или чуть меньше. Как сложатся обстоятельства.

— Как карты лягут, — вздохнула Тамара и хотела добавить, что жизнь всегда сдает ей одну шелуху, но собеседник не дал договорить.

— Кстати, о картах. Считай, что ты прикупила то, о чем и не мечтала. Я отлично тебя понимаю. Тебе хочется знать все сразу и успокоить себя тем, что будущее сложится для тебя хорошо. Так будь спокойна, Тамара! Я обещаю: всё сложится как нельзя лучше! Но сначала ты окажешь мне одну небольшую услугу. Вот только в чем она будет заключаться, я смогу объяснить только тебе месяца через два. А пока отдыхай, читай книжки и не забивай себе голову надуманными тревогами. Никто без особой нужды тебя беспокоить не станет. Разве что, — он бросил взгляд на часы, — через сорок минут тебе учинят еще один короткий внешний осмотр. Ты к тому времени уже успеешь помыться. — Василий Сергеевич поднялся со стула, — иди в ванную, девочка.

Гоше молча кивнули на дверь, и он послушно убрался из комнаты. Тамара осталась в компании троих мужиков, которые, рассевшись на стульчиках, терпеливо ждали, когда девушка закончит укладывать волосы феном.

С одним из них, Василием Сергеевичем, она уже пообщалась сегодня. И при этом уверилась, что он здесь главный. Остальные — помощники. Или подчиненные. Хотя, какая, собственно, разница?

Василий Сергеевич — непосредственный покупатель. Именно он уплатил за девушку деньги. И именно ему теперь эта девушка полностью принадлежит. Так же, как, скажем, его небрежно завязанный малиновый галстук. Или часы на запястье его левой руки.

…Со вторым, высоким светловолосым красавчиком, Тамаре тоже уже довелось перекинуться парочкой фраз в кабинете у Монучара. Звали его Андрей.

…Невысокий седенький старичок в строгом костюме и с большим черным блокнотом, в котором он постоянно делал какие-то пометки богатой поршневой ручкой со сверкающим золотым пером.

«Этот — или юрист, или врач», — сделала вывод Тамара, выключая фен из розетки, и, как потом оказалось, угодила в самую точку.

— Ты закончила, девочка? — поинтересовался Василий Сергеевич.

— Да, — Тамара в последний раз глянула на себя в небольшое настольное зеркало и поднялась со стула.

— Тогда подойди ближе… Вот так хорошо, стой пока здесь… Повернись… Как вам, Никита Сергеевич?

— Бесподобно! — как стекло по куску пенопласта, проскрипел старческий голос. — Я поражен!

«Так тебя, старичок-боровичок с черным блокнотиком и красивенькой ручкой, зовут Никитой Сергеевичем? Как Хрущева? — чуть заметно улыбнулась Тамара. — Хорошо, будет проще запомнить. Я и запомню…

— Опять повернись.

…А что дальше? Когда ж, наконец, вы потребуете, чтобы я разделась?»

— Теперь, Тома, разденься, пожалуйста.

— Как, совсем?