Пленница

Не знаю, понял ли он, но, думаю, по моему тону было ясно, как я ему благодарна.

Он поклонился, вышел и запер за собой дверь.

Я опустилась на койку. При мысли о том, от чего меня спас капитан, меня начало трясти.

Прошло много времени, прежде чем мне удалось взять себя в руки.

Я спрашивала себя, каковы его намерения. Возможно, Лукас прав. Я была уверена, что так и есть. Им нужен выкуп, и в таком случае они должны вернуть нас в целости и сохранности.

Я отдернула занавеску и с наслаждением вымылась. Затем легла на диван. Я была измотана, физически, морально и эмоционально. На короткий промежуток времени я забыла обо всех окружающих меня опасностях.

Я уснула.

* * *

В те дни я жила в состоянии непреходящего страха. Каждый раз, когда я слышала шаги и отворялась дверь, мое сердце тревожно сжималось. В таких ситуациях воображение может превратиться в злейшего врага.

Мне регулярно приносили еду, поэтому я получила небольшую передышку и позволила себе не думать об окружающих меня опасностях, но знала, что они никуда не исчезли. Я не представляла, что со мной намерены сделать пираты. Вполне очевидно — какой-то план у них имеется. Я была благодарна судьбе уже за то, что между мной и этими людьми стоял капитан, спасая меня от самой плачевной участи. Я доверяла ему не потому, что полагалась на его благородство, а потому, что из его отношения ко мне следовало, что он что-то задумал.

Я обнаружила, что могу понемногу есть. Все мои физические потребности тоже удовлетворялись. Я была счастлива возможности часто мыться. Мне очень хотелось узнать, куда идет корабль и что меня ожидает. Меня тревожила судьба Саймона и Лукаса, о которых мне тоже ничего не было известно.

Капитан зашел ко мне лишь однажды. Я вымыла волосы, и когда раздался стук в дверь, они еще не успели высохнуть. Он не сводил глаз с моих волос, но держался очень учтиво. Я видела, что он хочет поговорить со мной, но его запас английских слов был мучительно мал.

— Вы… плыть… корабль… Англия?

— Да, — ответила я, — но мы потерпели кораблекрушение.

— Из Англии… одна? Нет? — он покачал головой.

— С родителями. Со мной были отец и мама.

Разговор явно не клеился. Я подумала, что он пытается понять, из какой я семьи. Есть ли у меня деньги? Сколько он может за меня потребовать?

Он сдался, поняв, что ничего не может у меня узнать. Но по тому, как он смотрел на мои волосы и улыбался, было видно, что это зрелище его радует.

Однажды утром я проснулась и поняла, что корабль прекратил свое движение. Снаружи доносился топот ног и звук голосов оживленно переговаривающихся людей. Было ясно одно — мы достигли порта назначения, и скоро я узнаю свою дальнейшую судьбу.

В это утро наконец-то все выяснилось, но то, что я узнала, наполнило мою душу непередаваемым ужасом. Я спрашивала себя, не лучше ли мне лежать на дне моря, чем иметь дело с тем, с чем пришлось столкнуться.

Капитан пришел за мной в каюту. Он принес мне черную накидку, чадру, и сеточку для волос. Затем знаками показал мне, чтобы я одевалась. Когда я во все это облачилась, то стала похожа на арабскую женщину, и на любом восточном базаре меня приняли бы за свою.

Я вышла на палубу и обрадовалась, заметив Саймона. Но моя радость тут же сменилась тревогой, потому что Лукаса нигде не было видно. Саймон узнал меня, несмотря на весь маскарад, и я увидела, что он испуган. Мы попытались подойти друг к другу, однако наши стражи грубо нас остановили.

Солнце палило нещадно, и мне было очень жарко в моем облачении. Саймона вели два дюжих матроса, рядом со мной шел капитан. Все вместе мы сошли на берег.

Я никогда не забуду эту прогулку по городу. Судя по всему, это была старая его часть. По узким и извилистым мощеным улочкам нам пришлось пробираться сквозь толпу мужчин в длинных одеждах и женщин в таких же черных накидках, как у меня. Тут же бродили козы и голодные собаки, с надеждой принюхивавшиеся к нам. В куче мусора что-то грызла крыса. Маленькие магазинчики больше походили на пещеры. У их открытых дверей стояли лотки, с разложенными на них всевозможными безделушками, медными украшениями, изделиями из кожи и едой — экзотической, пряной и, на мой вкус, совершенно неаппетитной. От ее запаха меня начало мутить.

Кое-кто из торговцев приветственно окликнул капитана и его людей. Меня все больше волновала моя дальнейшая судьба, потому что, похоже, местным жителям наши провожатые были хорошо известны, как и цель их визита. Сколько других молодых женщин прошли рядом с ним по этим улицам? — спрашивала я себя. Если бы мне удалось поговорить с Саймоном! И что они сделали с Лукасом?

В конце концов мы вышли на широкую улицу. Тут даже росли деревья — в основном пыльные пальмы. Дома тоже стали больше. Мы вошли в какие-то ворота и оказались во дворе с фонтаном. Вокруг фонтана на корточках сидели мужчины, как я поняла, слуги, потому что при нашем появлении они вскочили и что-то возбужденно затараторили.