Пленница босса мафии

Мишель лениво выводит узоры на моей груди и периодически зевает, пока я перебираю ее волосы. Я лежу на кровати на спине, так до конца и не стянув брюки, а Мишель наполовину лежит на мне, прижимаясь всем телом. Ее голова на моей груди, и последние минут десять она лениво комментирует то, как бьется мое сердце.

– Объясни толком, почему ты скрывал от меня свои намерения. Мне было бы легче переносить происходящее.

– Потому что ты как открытая книга. Все твои эмоции легко считать с лица и жестов.

– Но ты мог бы быть немного поласковее.

– Не мог, Мишель.

– Тогда объясни, ради чего все это делалось.

– Мне нужно было показать всем, что ты для меня практически ничего не значишь. Что я женился не на тебе, как на женщине, а как на инкубаторе, который способен выносить и родить ребенка.

– Я никак не пойму, зачем.

– Затем, чтобы защитить тебя. Чтобы вот как сегодня тобой никто не воспользовался, чтобы надавить на меня.

– А на тебя надавили? ― спрашивает она, приподнимая голову и глядя мне в глаза.

– Не забивай себе этим голову.

– Скажи, О’Салливан так же относился к своей жене? Если да, то мне ее жаль.

Я киваю.

– К жене относился еще хуже, а вот к любимой женщине со всем теплом и любовью.

– О, ― брови Мишель ползут вверх. ― Жена и любимая женщина у него были не одним человеком?

– Нет, Мишель.

– А детей у него не было?

– Почему же? У старика было и есть двое детей: сын и дочь. Дочь от любимой женщины, а от жены ― сын.

– И где же он?

– Жив и здоров. И даже помогает мне бороться с преступностью. Или я ему помогаю. ― Мишель хмурится, не понимая, о чем я говорю. ― Это Адриан.

– Правда-а-а? ― тянет она в шоке.

Я киваю и коротко рассказываю историю Адриана. Отец ненавидел свою жену, частенько поколачивал, был жестоким, всячески ее унижал. Адриан рос с ненавистью в сердце. Как к отцу, так и к его деятельности в целом. Как он, поступив в университет, поставил перед собой цель уничтожить ячейку отца, и все эти годы упорно шел к своей цели.

– То есть, ты стал инструментом в его руках?

– Как и он моим, ― отвечаю я.

– Ну разве ты не мог тихонько шепнуть мне в спальне о своих планах?

Мишель дует губы, а я целую ее в лоб.

– Ты все никак не отпустишь обиду? Мишель, это была вынужденная мера.

– Тогда почему рассказываешь сейчас?

– То, как я сорвался за тобой, показало всему преступному миру мое к тебе отношение. Так что эта конспирация теперь бесполезна.

– Что дальше будет?

– Дальше в аэропорту тебя встретит Адриан и увезет, чтобы спрятать. А я буду дальше заниматься тем, что наметил.

Мишель резко садится и хмуро смотрит на меня.

– В смысле ты хочешь избавиться от меня, чтобы я не мешала?

– Нет, я хочу спрятать тебя, чтобы тебе не причинили боль. Грядет крупная операция. Опасная для всех нас. И я хочу, чтобы ты в этом не участвовала.

– Да что за?.. Ты же сам говорил, что рядом с тобой мне безопаснее всего! ―возмущенно восклицает она. ― Я не хочу с Адрианом, Финн. Я хочу быть рядом с тобой.

– Мишель…

– Нет! Если ты отдашь меня ему, то больше не приблизишься ко мне, слышишь? Я не позволю тебе даже заговорить со мной! Я должна быть рядом с тобой! Я твоя жена, в конце концов!

– Номинальная, ― отвечаю на автомате, а у самого внутри все сжимается. Я так не думаю. Мишель не подставная жена, не фиктивная. Она самая, что ни на есть, настоящая. Желанная и любимая. Но, если я не разорву эти отношения сейчас, она может пострадать.

– Номинальная? ― шепчет она, а на глазах появляются слезы. Нет, девочка, не делай этого со мной сейчас, все и так сложно. Но мне приходится кивнуть, потому что другого выхода нет. Мишель горько усмехается. ― И ты решил напоследок трахнуть номинальную жену? ― Я молчу. Сердце разрывается на куски, но я ничего не могу изменить. ― А Кали?

– Что с ней? ― меня удивляет внезапная смена темы.

– С ней ты спал?

– Что? Какого черта, Мишель?

Я встаю с кровати и натягиваю брюки, потому что этот разговор вести голым кажется странным.

– А что? Я бы не удивилась. Кали красивая женщина. И ты же, как взрослый мужчина, должен был удовлетворять свои потребности где-то, когда не приходил ко мне по ночам.

– Вот что тебя беспокоит?

– Да! Меня это беспокоит! Потому что ты говорил, что любишь!

– Я не отказываюсь от своих слов, ― в противовес резкому тону Мишель, я разговариваю спокойно и тихо. ― А Кали… Кали страшный человек. Она помогала Заиду с торговлей детьми. Именно она разрабатывала операции и находила детей для переправки в арабские страны, – напоминаю ей.

Брови Мишель ползут вверх.

– Но как тогда она оказалась у нас дома? ― уже тише спрашивает она, вытирая дорожки слез со щек.

– Мне нужно было выйти на ее сообщников, потому что как-то никто не торопился делиться с новым боссом подробностями своей деятельности. А, поскольку по дому повсюду были натыканы жучки, мне удалось подслушать не один ее разговор.

– О, Господи, ― выдыхает Мишель. ― Жучки… И в спальне?

Я качаю головой, потому что понимаю, о чем именно она спрашивает. Нет, милая, твои стоны были только для меня.