Пленница дорог (СИ)

Сил плакать не осталось. Рука безвольно свесилась с кровати, пальцы коснулись рюкзака, небрежно сброшенного на пол, и нащупали деревянную круглую застежку, венчающую стягивающий шнур. Машинально перебирала пальцами гладкое дерево, вспоминая прошлое. Сознание услужливо перелистывало тощую книжицу моей скудной на радости и праздники жизни. Проспер, улыбаясь, подбрасывает меня, визжащую от восторга вверх. Едва держусь на крыше, снимая воздушного змея, зацепившегося за металлический выступ одной из высотных башенок обители. Битва с саблезубым в подземном ходу. Смеющийся Рыжик, брызгающий в лицо водой из фонтана.

— Очнись, Сури. Светлая Богиня, что они сделали с тобой?! — в знакомом голосе нотки тревоги и боли. Холодное горлышко осторожно коснулось губ, в рот полилась влага.

М-м-м, такая вкусная, сладкая и холодная! Снова видение. Зачем? Когда уже разум отпустит уставшую мучиться душу? Захрипев, забилась в чужих руках, стараясь вырваться.

— Сури, успокойся. Мы сейчас уйдем, только прихвачу твои вещи, — голос успокаивает, горячие пальцы осторожно гладят щеки.

Последние силы потратила на сопротивление, темнота и забытье вновь принимают в свои объятья. Я надеюсь, что в этот раз навсегда.

* * *

— Зачем ты тащишь эту полудохлую хорсу? — женщина злобно ругалась прямо над ухом, мерзкий голос отдавался болью в голове. — Ей не жить, Латус. Когда она умрет, я заберу себе ее украшения и венец.

К шее прикоснулись жадные пальчики и зашарили по груди.

— Не тронь ее, Тари, — рыкнул Рыжик. — Она моя.

И пальцы тут же убрались.

— Твою сестру я знаю, — зашипела рассерженной змеей женщина. — Она твоя любовница, Латус? Я поверила тебе, решила бросить мужа и бежать. А ты забыл обещания и другую приволок. Быстро…

Я вздрогнула. Капли слюны упали на лицо.

Надеюсь, что слюны. Но кто их знает, вдруг это яд? Тетка шипит как форменная змеюка.

Открыв глаза, я разглядывала темноволосую, смуглую, стройную женщину, недовольно хмурящую брови и пальцем тычущую в меня.

— Не говори ерунды, Тариль. Я ничего тебе не обещал и никуда не звал. В этот раз точно. Покувыркались, вспомнили былое…Чем ты не довольна? — скосив глаза вправо, увидела Рыжика, сидящего с краю постели с кружкой. — Сури, ты очнулась?! Наконец-то!

Он просиял, улыбаясь и лучась взглядом.

— Покувыркались! Для тебя это просто покувыркались! — возопила брюнетка, обрушивая на меня новый град слюны.

— Закрой рот, горлопанка! — вмешалась в перепалку, шикнув на ревнивицу, и утерла мокрое лицо. — И отодвинься от меня, наконец.

— Пошипи еще на меня, хорса облезлая, и клянусь, скину тебя с корабля за борт! — сразу накинулась пассия Латуса, нависая надо мной, грозя утопить в своей слюне.

— Девочки, не ссорьтесь! Меня на всех хватит, — решил разрядить обстановку шуткой Рыжик.

— Кобель шелудивый, — презрительно сплюнула в его сторону Тариль и вылетела за дверь.

Я, блаженно застонав, вытянулась на постели. Благодаря встряске от ревнивицы чувствовала себя гораздо бодрее.

— Латус, спасибо! — искренне обняла друга, благодаря его за спасение. — Как ты меня спас? И где мы? Что это за место?

— Твой шерус вытащил меня из постели, я даже не успел… в общем, не важно. Глазастик так нервничал, объясняя, где ты и что с тобой. Он же и провел меня тайным ходом в башню, — Латус провел пальцами по щеке, осторожно заправил локон за ухо, вспомнил что-то и помрачнел. — Пресветлый запер тебя и морил голодом?

— Да. Но как шерус узнал, где я? — улыбнулась, вспомнив хвостатую нечисть, влюбившуюся в мои волосы.

— Ты потерла подаренное им кольцо, — Латус протянул кружку с темным отваром. — Выпей. Сколько дней ты пробыла в той башне?

— Со дня свадьбы, — с наслаждением отпивала по глотку теплый терпкий, пахнущий травами и цитрусом чай.

— Две недели! — ужаснулся Рыжик, побелев от гнева. — Я знал, что куратор мразь, но такое не мог предположить… ты пыталась…

Он провел пальцем по забинтованному запястью, намекая на попытку свести счеты с жизнью.

— Я питалась…пила кровь, чтобы выжить, — слизывая последние капли сладкого чая, с огорчением посмотрела в пустую кружку и оглянулась по сторонам в поисках добавки. Одноместная комната, в которой я оказалась, была примечательна лишь круглым окном, называемым иллюминатором, прикрытым темной шторкой и крохотной кухонькой, где кипел, распространяя дивный аромат куриный бульон.

— Я его еще встречу и поквитаюсь за тебя, — клятвенно пообещал Рыжик. — Мы сейчас на борту аэростата. Направляемся в Таймерию.

— К шебиттам! Но как! — изумилась, продолжая следить за Латусом, наполняющим кружку бульоном и выкладывающим на тарелку крохотные канапе с паштетом.

Поставив на столик тарелку, взял кружку и ложку, намереваясь кормить меня как младенца. Я запротестовала, потянув дрожащие пальцы к горячему бульону. Латус скептически глянул на дрожащую немочь и решительно зачерпнул ложкой.

— План с Таймерией созрел неожиданно. Ты шебитт и жить тебе только у своих. Спасая тебя, я поставил себя вне закона, — дуя на дымящий отвар, Рыжик с интересом поглядывал на меня. — Обратной дороги для меня нет.