Пленница дорог (СИ)

Поначалу часто мучили кошмары, где я умирала от голода в башне, умоляя Гаролда о пощаде. На улицах встречая темноволосых мужчин похожих на мужа, обмирала в ужасе. Но дни шли, а Пресветлый о себе не напоминал. И я начала понемногу забывать о нем и о своем неудачном замужестве. Это оказалось нетрудно в новом мире, где мой статус шессы неизменно вызывал уважение и желание услужить среди «сияющих». Непривычная к такому обращению, старалась не злоупотреблять и вести себя как обычно. Мой попутчик и спаситель Тик, обещавший разыскать и помочь, как в воду канул. О нем не жалела, хотя и вспоминала иногда в одинокие минуты жалости к себе и женской тоски по надежному плечу.

Разношерстный, но дружный коллектив «Приграничных стражей» принял нас с Латусом. И если кто-то еще поначалу косился на новичков, утверждая, что шесса в команде к проблемам и несчастьям. Мотивируя тем, что парни из «сияющих» будут озабоченны защитой ее симпатичного тыла, а не ликвидациями прорывов. То после двух-трех рейдов умолкли даже самые отъявленные скептики. Не раз возносила мысленные благодарность своему наставнику, гонявшему меня в любую погоду с раннего утра несколько лет подряд и заставлявшему отрабатывать технику боя, превращая в оружие все, что найдется под рукой. Это не раз спасало жизнь не только мне, но и моим друзьям, спины которых я прикрывала.

В дни зимних дежурств в ожидании вызовов команда серокожего Дрима, блондина Тарэна, Жорреса, меня и Латуса находила себе развлечения, совмещая их с тренировками. Нас с Латусом заинтересовал принцип действия фаяра — оружия местного изобретения, крепящегося на предплечье. Механизм представлял собой крохотный многозарядный арбалет, где вместо тетивы срабатывали пружинки, отправляющие в полет дротики с универсальным зельем от нежити. На ладони у запястья находился пусковой механизм, не мешающий держать рукоять клинка. Многочасовые тренировки в стрельбе из фаяра дали свои результаты, к весне я превзошла многих по точности и скорости стрельбы. Уязвленный моими успехами дракон лишь недовольно морщился. Он не любил механические усовершенствования этого мира. Латус, предпочитавший блистать больше на амурных поприщах, только посмеивался.

* * *

К концу зимы, когда морозы сошли на нет, общем гараже «стражей», где начальство парковало свои коляски, появился новый «жилец». Я осуществила мечту Рыжика, накопила и приобрела личного «железного коня» с самым сильным огненным стихиалем. Рыжеволосый транжира, регулярно спускавший свои зарплаты на кутежи и девиц, помогал мне с выбором и завистливо сопел, разглядывая сверкающий начищенной медью строй металлических «лошадок», бормоча, что с гулянками пора завязывать, и если когда-нибудь женится, то только на мне. Облюбовав задний двор Управления «стражей», блондин Тарэн, убил выходные, чтобы помочь освоить иномирную технику, и уже через пару дней я лихо рассекала в шлеме и огромных очках по ровным дорогам Брасова, пугая резкими гудками клаксона наглых нарушителей.

* * *

Ближе к весне прорывы участились. На день приходилось по нескольку выездов. Обратно возвращались уставшие, измученные и изгвазданные в останках тварей и грязи. Я с отвращением отдирала от одежды комья слизи и требухи, жалуясь на отвратительный запах. Бывалые рейнджеры посмеивались над моими возмущениями, успокаивая прогнозами на предстоящее лето, обещающее быть необычно жарким. Как всем известно, большинство известных видов нежити не переносит сухой жаркий воздух. Я верила предположениям оборотней, с сочувствием похлопывающих по плечам, и с нетерпением ждала тепла, с вожделением поглядывая на манящую гладь океана. До колик в пальцах хотелось сбросить, наконец, зимние одежки и вдоволь порезвиться, ныряя в высокие волны. Мое желание разделял Латус. А дракон не раз, прямо на глазах у изумленной толпы раздевался донага, нарочно смущая меня видом крепких, подтянутых ягодиц, и с разбегу нырял в ледяную воду, на которой покачивались прозрачные пластинки льда. Каждый раз с замиранием сердца ждала, когда фиолетовая шевелюра покажется на поверхности. Вдоволь поныряв, Жоррес, вытирая исходящие парком смуглые плечи и живот, утверждал, что дети огня не чувствительны к холоду, пренебрежительно фыркая в мою сторону. На что я ему иногда колко отвечала, а чаще игнорировала. С Жорресом у нас не заладилось с самого начала. Я ему еще в коридоре не понравилась. И при каждом удобном случае он мне напоминал об этом. Доводить меня до белого каления было его любимым занятием. И как-то он поплатился за это. Любимой его темой было мое нежелание вступать в отношения, которое уважали все рейнджеры, кроме Жорреса. Он регулярно прохаживался на мой счет, сравнивая то со льдами полюсов, утверждая, что даже если сжечь всю Темную Чащу — древний лес, занявший половину континента, этого жара не хватит, чтобы зажечь мою страсть, то с варутами — бесполыми оборотнями, время от времени рождающимися в этом мире. Несчастным выделили остров, где они жили колонией изолированно от сородичей.