Пленница Дракулы

Франц Леопольд еще сильнее прижал ее раненую руку ко рту и стал высасывать из раны кровь. Он почувствовал, что теряет остатки самообладания и уже не может остановиться. Или он просто не хотел останавливаться? Возможно, какая-то часть его рассудка решила, что он уже достаточно взрослый и имеет право приобщиться к этому восхитительному опьянению, которое должны испытывать все вампиры? Взрослые вампиры, которые после прохождения торжественного ритуала становились полноценными членами клана! Францу Леопольду — как и остальным юным наследникам — все еще запрещали наслаждаться вкусом человеческой крови. Он должен был довольствоваться пресной кровью животных. Она была питательной и укрепляла его силы, но не могла сравниться с тем пьянящим восторгом, который вызывала всего одна капля человеческой крови!

Кровь начала сворачиваться. Ранка была слишком маленькой, чтобы из нее можно было высосать больше пары капель. В порыве страсти Франц Леопольд попытался расширить рану зубами, но кровь продолжала сочиться лишь тонкой струйкой. Нет, чтобы вампир испытал экстаз, высшее, запредельное блаженство, в его глотку должен литься поток человеческой крови.

Отступать было поздно. Франц Леопольд схватил девушку, разодрал воротник ее платья и начал погружать клыки в нежную кожу, пока они не наткнулись на артерию, по которой ее сердце все быстрее гнало теплый поток крови. Эта пульсация передавалась вампиру, вставляя его тело вздрагивать. С облегчением вздохнув, Франц Леопольд вонзил клыки в кровяное русло.

Теплая, душистая кровь ударила ему в глотку. Она была такой и изысканной, что Дракас не решался проглотить ее. Но с каждым ударом сердца в его рот вливалась новая волна этой чудесной жидкости. Она была еще лучше, еще вкуснее и опьяняла его еще сильнее, чем кровь первой девушки, вкус которой навсегда остался в его памяти. Францу Леопольду хотелось пить, всасывать ее в себя вечно. Силы вампира увеличивались с каждым глотком. Он чувствовал себя великим и могущественным. Никто и ничто не могло победить Франца Леопольда, пока эта великолепная кровь текла по его горлу. А девушка в его руках, напротив, становилась все слабее и слабее.

Внутренний голос все громче предупреждал вампира об опасности. Если он сейчас не отпустит ее, будет слишком поздно. Девушка умрет и увлечет его за собой в бездну мрака, если ему не удастся оторваться от нее прежде, чем раздастся последний удар ее сердца.

Франц Леопольд не прислушался к голосу рассудка. Это опьянение было слишком прекрасным, чтобы можно было остановиться прямо сейчас. Нет, оно должно было длиться до скончания веков!

«Лео! Ты вообще понимаешь, что делаешь?» — раздался в ушах вампира голос Алисы. Франц Леопольд недовольно покачал головой, чтобы прогнать его, но ведь Фамалия всегда отличалась упрямством.

«Я не собираюсь говорить тебе о том, что ты нарушаешь правила, которые придуманы для защиты юных вампиров. Ты предаешь себя, свою дружбу с Лучиано и со мной! Ты понимаешь, во что ты ввязался? Прекрати. Немедленно! Если ты не хочешь сделать это ради меня, сделай это хотя бы ради себя».

На мгновение Франц Леопольд замер и вытащил зубы из шеи своей жертвы. Он проглотил последние капли крови, которые почему-то показались ему горькими. Вампир посмотрел на лежащую у него на руках бледную девушку, которая неподвижно смотрела на стену замутненным, ничего не видящим взглядом.

Все демоны преисподней, что же он натворил? То, что он собирался отнять жизнь у этой девушки, было не самым страшным — несмотря на то, что Лучиано первым начал ухаживать за ней и Францу Леопольду вообще-то следовало с этим считаться. Однако он был на волосок от того, чтобы разрушить собственное существование и распрощаться со всем, что было ему дорого. Ради чего, собственно говоря? Ради пьянящего восторга, который закончится вместе с несколькими глотками крови? Или для того, чтобы заглушить чувство зависти и ревности, охватившее его, когда он увидел, что Носферас сумел добиться расположения красивой девушки? Нот что это было — стремление всегда быть лучше и красивее остальных. А еще желание насолить Носферас. Причинить ему боль. Почему? Разве за эти годы он не стал для Франца Леопольда кем-то вроде друга?

Дракас бесстрастно посмотрел на девушку, которая с застывшим взглядом лежала на его руках. Она действительно была красивой, ее кровь обладала сладким привкусом юности, и все же Франц Леопольд был к ней равнодушен. Она не интересовала его как личность. Он не замечал того, что любил в ней Лучиано. Собственно говоря, она вообще была ему не нужна.