Пленница французского маркиза

- Лавочнику - на чай? - рассмеялась Соня. Она представила себе дородного, вальяжного купца Меньшова, который и за прилавок-то становился, когда его лавку посещали особы знатные, чтобы услужить им лично.

- Ты права, - ничуть не смутилась княгиня. - Он на эти деньги, думаю, и от себя добавил, - дал нам ещё кое-что. Коробку твоих любимых конфет. Сказывал, вчера из самой Франции ему доставили. Мол, низкий поклон Софье Николаевне.

Она посмеялась конфузу Меньшова, который в последнее время, как казалось княгине, и кланялся ей не так почтительно, как прежде. А потом спросила деловито:

- Граф из комнаты не выходил?

- Не выходил, - сказала Соня и, конечно, не стала уточнять, что это она к нему ходила.

- Понятное дело, переживает. Этакий афронт27! Как думаешь, прав Мартин Людвигович, у него все пройдет?

- Думаю, пройдет, - кивнула Соня. - Мартин Людвигович - хороший врач, нам ли об этом не знать.

- Надо будет как-нибудь пригласить его к столу, - решила Мария Владиславна. - Все-таки столько лет он приходит к нам в дом...

Княгиня Астахова, нечаянно разбогатев, готова была на радостях облагодетельствовать всех, с кем так или иначе сталкивалась.

- Агриппине надо новое платье купить, - вспомнила она. - Это она пятый год носит.

Горничная, разбиравшая неподалеку корзину с покупками, тут же вскинулась.

- Хорошее платье, ещё и не порвалось нигде.

Но по голосу чувствовалось, она счастлива уже оттого, что хозяйка о ней не забыла.

- Николушка что-то задерживается, - едва присев, опять забеспокоилась княгиня. - Не случилось бы чего?

- Да что с ним может случиться? - удивилась Соня. - К порядочным людям поехал, не к разбойникам каким.

- К порядочным, но кои чувствуют себя оскорбленными, потому свое раздражение могут против него обратить.

- Ну уж и собаками не затравят, - сказала Соня. - Зря вот только он своему товарищу о том не сказал. Получается, что собрался сделать для него благо, а его самого о том не предупредил.

Мысленно Соня продолжила, что у них, видимо, это фамильное - делать добро по своему разумению. Таким манером её братец отправился к Шарогородским. Таким же собирается выдать сестру замуж. Что тогда на него обижаться, если Соня и сама такая?

- Вернется, расскажет, не велика важность! - фыркнула Мария Владиславна, которая защищала сына при любых обстоятельствах. Потом подумала и позвала. - Агриппина, вели Груше подавать обед. И не забудь графу поднос отнести.

- Как же я смогу забыть? - удивилась горничная и даже обиделась: подумать только, любимая госпожа до сих пор в ней сомневается!

Князь Николай Астахов появился дома, когда день за окнами уже клонился к вечеру, и княгиня приказала зажечь свечи.

Вид у него был странный: растерянный, если не сказать, виноватый. На вопрос матери, не случилось ли с ним чего, он ответил загадочно:

- Это как посмотреть.

- Агриппина, неси его сиятельству обед, - распорядилась было Мария Владиславна.

Но сын остановил её движением руки.

- Спасибо, не надо. Я обедал у Шарогородских.

Он не сел в свое любимое кресло, а стал ходить по гостиной, ломая пальцы. Княгиня, которая обычно делала ему в таких случаях замечание, на этот раз не промолвила ни слова. И она, и Соня молча ждали, каждая - по своей причине.

- Не знаю, как об этом и сказать Леониду, - проговорил наконец он, останавливаясь перед креслом, в котором сидела мать.

- Как есть, так и скажи, - прозвучало от дверей, и все Астаховы как по команде посмотрели в ту сторону.

Разумовский стоял на пороге комнаты и на его лице не было видно никаких следов красной сыпи. По крайней мере, в свете горевших в комнате свечей.

- Как, ты уже выздоровел? - с запинкой проговорил Астахов, избегая смотреть тому в глаза.

- Да что случилось-то? - не выдержала первой княгиня, переводя взгляд с сына на графа.

- А случилось так, что я, вместо того, чтобы заступиться за своего друга, кажется... заступил на его место, - невесело пошутил Николай и наконец посмотрел другу в глаза. - Такие дела, Леонид Кириллович, что, похоже, придется тебе меня на дуэль вызывать.

- Что ты говоришь, Николушка, какая дуэль? - испугалась Мария Владиславна. - Разве такое возможно... между друзьями?!

- Между друзьями она чаще всего и происходит, - вздохнул тот.

- Вы позволите присесть, Мария Владиславна? - спросил Разумовский.

- Ради бога, голубчик, - взмолилась та, - простите за невнимание, но когда тебя так огорошат... Вы что-нибудь понимаете?

- Думаю, да, - проговорил Леонид, протянул руку к графину с морсом и налил себе в стакан. Залпом выпил и посмотрел на друга в упор. - Екатерина Ивановна предложила тебе сделку?

- Если быть честным до конца, то я не очень и сопротивлялся. Хотя не могу сказать, что такого предложения ждал. Клянусь, друг, я хотел сделать, как лучше для тебя, а вышло... После того, как Шарогородская сказала, что примирение между вами невозможно, я показал ей золотой слиток и сказал, что мог бы предложить это золото за причиненный чести их семьи урон. Заплатить столько, сколько она сочтет нужным...

- Иными словами, ты признал, что я виноват?