Пленница генерала драконов (СИ)

Настороженно слежу за тем, как дракон стаскивает с плеч чёрный мундир, оставаясь в одной белой рубашке, тонкая ткань которой обтягивает его рельефные бицепсы. Райгон небрежно бросает мундир на спинку кресла, затем поворачивается ко мне.

Против воли мои глаза спускаются вниз к вырезу его рубашки, в котором виднеется тёмная поросль волос. Чувствую, как предательски вспыхивают щёки.

Происходящее нравится мне всё меньше, ещё и потому, что слишком уж спокойным и расслабленным выглядит проклятый ящер. Явно что-то задумал. Но что?

Пячусь назад до тех пор, пока не упираюсь поясницей в подоконник. Хватаюсь за прохладное дерево дрожащими руками. Глаз не свожу с Райгона.

— Кстати, ты не ответила на мой вопрос, — усмехается дракон.

— Ккакой вопрос? — голос охрип от волнения.

— Что бывает с беглыми рабынями? Ты знаешь?

В его янтарных глазах, прожигающих меня насквозь, плещется опасная тьма. Вертикальный зрачок сузился до тонкой щели. Мне не нравится его вопрос.

Я хочу, чтобы он убрался и оставил меня в покое!

Но вместо того, чтобы убраться, Райгон вдруг щёлкает пряжкой ремня.

Расширенными в ужасе глазами я смотрю, как узкая лента чёрного ремня легко выскальзывает из брюк и оказывается в крепких мужских руках. Резким движением Райгон складывает ремень вдвое и выравнивает его по длине.

Искусственный свет отражается от золотой пряжки и слепит меня. Часто моргаю и прихожу в себя от странного наваждения.

— Что это значит? — бурчу, глядя на него сердито и исподлобья.

— Это значит, — вкрадчиво произносит дракон, делая шаг по направлению ко мне, — что тебя мало пороли в детстве, и пришло время исправить это досадное упущение. Раз отец не занимался твоим воспитанием, это придётся сделать мне.

Райгон продолжает:

— Итак, — ещё шаг ко мне, — Знаешь ли ты, что за побег рабыне полагается пятьдесят ударов плетью?

Дышу поверхностно и часто, следя за каждым его движением, за тем, как начищенные сапоги Райгона, раз за разом, безжалостно сминают пушистый ворс ковра цвета пыльной розы.

— Ты очень разозлила меня, Аурэлия, — в его янтарных глазах холодная тьма. — Я целый день рвал гаргулий, вернулся усталый как собака, и, представь себе, что узнал? — он театрально разводит в стороны руками, в одной из которых болтается ремень. — Что вместо того, чтобы закинуть ноги в потолок и отдохнуть, мне надо искать беглую рабыню.

Он задирает подбородок и смотрит на меня сверху вниз, пригвождая тяжёлым взглядом:

— Ведь именно так обычно поступает любой бережливый хозяин со своими вещами — следит, чтобы они были на месте. И если приходится их вернуть — возвращает. Всегда.

Сравнивает меня с вещью? Несмотря на усталость всё внутри закипает от его унизительных слов. Сжимаю край подоконника так сильно, что рискую сломать себе пальцы.

— Ты ведь не дура, и понимаешь, — продолжает измываться Райгон, — что я не могу оставить твою выходку безнаказанной. Ни камера, ни тяжёлый труд не добавили тебе смирения. Возможно, это сделает хорошая порка?

Вздрагиваю от резкого взмаха руки Райгона, когда ремень со свистом рассекает воздух. Заметив мой испуг, дракон ухмыляется:

— Предпочитаешь стоя или лёжа?

— Предпочитаю, — цежу сквозь зубы, глядя на него с ненавистью, — чтобы ты катился в гаргулью срань! Тронешь меня хоть пальцем — я расцарапаю твою драконью рожу.

Храбрюсь и стараюсь, чтобы голос не дрожал, но внутри всё сжимается от страха в ответ на каждый его шаг, потому что наивно думать, что я смогу дать отпор этой громадине, если он и впрямь вознамерится ударить меня.

Когда между нами остаётся пара-тройка шагов, я делаю попытку резко метнуться в сторону, но когда я оказываюсь недалеко от кровати, на запястье смыкается стальной капкан мужской руки, и меня отбрасывает назад.

— Пусти! Руки убрал, я сказала! — шиплю и отчаянно вырываюсь, но куда там!

Райгон уверенным движением перехватывает оба моих запястья, удерживая их своей огромной горячей ручищей.

— Видимо, стоять смирно ты не настроена, — рычит он и рывком разворачивает меня спиной, — значит, ляжешь!

С этими словами он швыряет меня на кровать, словно тряпичную куклу. Я утыкаюсь лицом в мягкое розовое покрывало, пытаюсь встать, но Райгон не даёт: придавливает поясницу коленом. Слышу глухой хлопок расправляемого для ремня.

Жмурюсь изо всех сил, впиваюсь нотями в мягкий ворс покрывала и сжимаюсь всем телом, готовясь к удару.

— Проклятье, — доносится сверху грубый голос Райгона, в котором мне мерещится неподдельный испуг. — Это ещё что?

Чувствую кончики его пальцев, скользящие по спине. Морщусь и сердито шиплю от дикой боли, когда он задевает места, в которых острые, как лезвие бритвы, когти гаргулий, разрезали ткань платья.

Бряцает пряжка отшвырнутого на пол ремня.

Ахаю от громкого треска — проклятый ящер-дикарь одним рывком разрывает платье у меня на спине.

— Совсем сдурел? — взвизгиваю и поворачиваю голову, пытаясь приподняться на руках.

Спину пронзает дикой болью — кровь на ранах засохла вместе с тканью, которую сейчас оторвали.