Пленница генерала драконов (СИ)

— Ещё поучи меня! — следует грубый ответ, после чего платье полностью стаскивают с моих плеч.

Прохладный воздух теперь щекочет не только спину, но и плечи, и бока. Интересно, если присесть вниз и заглянуть, там и грудь видно? Гаргулья срань! Что за ситуация? Хуже не придумаешь! Лежать беспомощной и полуголой перед Райгоном! Это же надо было так вляпаться! И что-то мне подсказывает, что это ещё далеко не конец всех моих мучений на сегодня.

Райгон опускается на стул чуть позади меня, на уровне поясницы.

Шея уже порядком затекла оглядываться на него, но я ни на секунду не могу расслабиться. Повернуться к врагу спиной? Ещё чего! Рискую свернуть себе шею, но продолжаю упрямо наблюдать за каждым его движением.

Райгон неторопливо закатывает рукава белоснежной рубашки, затем берёт одно из чистых белых полотенец, опускает его в таз. Звонко журчит вода, стекающая с мокрой ткани, когда сильные руки дракона её отжимают.

Запах ромашки усиливается, когда Райгон сворачивает вчетверо влажный кусок ткани.

— Будет щипать, — предупреждает он как раз в тот момент, когда спину обдаёт дикой режущей болью.

Уму непостижимо, как чувствительны и глубоки эти порезы. Проклятые гаргульи! Чтоб им всем крылья поотрывало! И их дурацкие когти — тоже! Драконий Бог!

Я уже не слежу за Райгоном. Утыкаюсь лицом в покрывало кровати и просто терплю мерзкую щиплющую боль на спине, словно сотни тысяч мельчайших иголок входят внутрь всякий раз, когда меня касается влажное полотенце.

Жмурюсь изо всех сил, но горячие слёзы всё равно прорывают плотину век и текут по щекам. Не хватало ещё доставлять Райгону удовольствие — рыдать у него на глазах. Стараюсь вести себя тише и плакать почти беззвучно, но приходится шмыгнуть пару раз, чтобы убрать сырость в носу.

К счастью, всему приходит конец, и моей экзекуции — тоже.

Понимаю это по характерному шлепку, с которым дракон швыряет под стол использованное полотенце.

— Надеюсь, уже конец? — сердито бурчу в покрывало.

— Только начало, принцесса, — отвечает Райгон с привычной издёвкой в голосе.

Резко вскидываю голову, приподнимаюсь на локтях и оборачиваюсь:

— По-твоему, это смешно? Забавляешься? Доволен собой, да?

Вот только дракону не до смеха. Прослеживаю мрачный взгляд Райгона, которым он смотрит… нет, не в глаза, а вниз, прямо на мою обнажённую грудь, которую отлично видно при развороте благодаря разодранному платью, про которое я напрочь забыла!

Вспыхиваю от стыда неожиданно для себя самой. Проклятый ящер! Вечно ему надо ставить меня в двусмысленные ситуации!

Плюхаюсь обратно животом на кровать, прижимаю локти к телу, пряча грудь, насколько это возможно.

Из-за спины доносится не то раздражённый вздох, не то рычание.

Краем глаза вижу, как Райгон берёт одно из чистых белых полотенец и скручивает его в тугой жгут. Хмурюсь, наблюдая за этими его приготовлениями, и ещё сильнее удивляюсь его приказу:

— Открой рот!

— Что? — приподнимаю голову. — Это ещё зач…?

Вместо ответа дракон одним уверенным движением засовывает мне в рот скрученную тряпку, ещё и плотненько так её утрамбовывает, чтобы сразу не выплюнула.

— Чтобы не сломала себе зубы.

Испуганно оборачиваюсь, наблюдаю за тем, как Райгон берёт банку с мазью. Его движения чёткие и уверенные, словно проделывал это десятки раз. Впрочем, наверное, так оно и есть.

Кончиками пальцев зачерпывает вязкую тягучую субстанцию тёмно-зелёного цвета, затем его рука исчезает из поля моего зрения, а спину пронзает такой дикой болью, что прежние манипуляции с ромашкой и полотенцем кажутся просто невинными развлечениями.

Чувство такое, словно раскалённый железный клинок входит в спину и пронзает её до позвоночника. Вгрызаюсь зубами в скрученный жгут полотенца и пытаюсь кричать от бессилия, обиды и боли.

— Я знаю! — голос Райгона каким-то чудом пробирается в бьющееся в агонии сознание.

Я хочу вскочить на ноги и бежать, но горячая рука дракона уверенно вжимает меня между лопаток в кровать.

— Я знаю, что тебе больно! — громко повторяет он. — Терпи! Терпи, если хочешь жить. А ты хочешь, я знаю, иначе кто будет трепать мне нервы, да, принцесса. Вот так, умница.

Кто придумал эту боль? Разве это возможно — вынести её и не сойти с ума? Пусть бы проклятые гаргульи прикончили меня ещё там! Что угодно, только не это!

— Умница, храбрая девочка, почти всё.

Шта? Райгон хвалит меня?! Говорит что-то нормальное? Видать, я при смерти, не иначе! Иначе бы он не стал!

В какой-то момент ощущения притупляются. Вся спина будто раскалённым кинжалом искромсана, но боль понемногу уходит. Вот только сил тоже не остаётся ни на что, даже не споры с Райгоном.

Я бы непременно высказала ему пару ласковых за то, что он мне только что устроил. Ещё бы запустила в него этой самой банкой с проклятой зелёной жижнёй! Так бы запустила — просто ух!

И обязательно сделаю это… потом… когда проснусь. Сознание уплывает, путается, и мне снится странный сон.

Сон, в котором меня укрывают чем-то пушистым и мягким, и так хорошо становится, так тепло и уютно. Нежное касание щеки костяшками пальцев, едва ощутимое, невесомое, и утробное звериное рычание: