Пленница Карателя. Время вспять

— А ты можешь передать потом эти «картинки» другому человеку? — закусываю губу. — Показать ему?

— Хм, я не делала ничего подобного, — сводит брови. — Но, думаю, можно попробовать. А что ты задумала?

— Ань, я впущу тебя в свой мозг. Тебе необходимо будет посмотреть, что произошло со мной… с нами, — искоса поглядываю на Карима, — в нескольких реальностях. А потом… — лихорадочный вздох. — Потом покажи все Карателю.

Журналистка замирает на мгновение, обдумывает мою необычную просьбу, а потом немного растерянно кивает.

— Я попробую, — выдыхает тяжело.

Придвигается ближе, обхватывает руками щеки, а после — окрашивает свои глаза в голубой. Внедряется в мой разум, медленно, аккуратно.

Белое свечение туманит зрение. Пытаюсь расслабиться, но чувствую легкое покалывание в висках, отчего резко вздрагиваю.

— Подожди, — вскрикиваю я, и Аня тут же останавливается.

Дышу тяжело, прислушиваюсь к своим ощущениям, оцениваю состояние. Но главное, убеждаюсь в том, что я все еще в нужной реальности.

— Анжелика? — взволнованно шепчет Журналистка.

— Сейчас, минуту, — прошу сквозь стоны. — В прошлый раз было очень больно. И… мне страшно, — признаюсь чуть слышно.

— Наверное, ты сильно сопротивлялась тогда, — предполагает она, и я подтверждаю это кивком. — Сейчас тебе не о чем беспокоиться. Поверь мне. Если вдруг почувствуешь что-то не так, просто скажи: «Хватит». И мы прекратим. Хорошо?

Аня разговаривает со мной, как с сумасшедшей. Однако ее теплый, добрый тон благотворно на меня влияет.

— Да, — выдыхаю я. — Я готова.

На этот раз все происходит чуть быстрее и легче. Вместе с Аней я вновь переживаю предыдущие реальности. Эпизоды мелькают перед глазами, многие из них пробуждают жгучую боль в сердце. Особенно, гибель Карима. Хныкаю тихонько, но не прекращаю «сеанса».

Чувствую, как кто-то берет меня за руку. Через секунду поток энергии окутывает приятным жаром сначала кисть, потом ползет выше — и проникает в меня. Отвлекаюсь на эту неожиданную заботу и даже не замечаю, как Аня «досматривает» все до конца и покидает мой мозг.

Быстро моргаю, а по щекам, и без того уже мокрым, стекают слезы. Восстановив зрение, первым делом опускаю взгляд на руку. Моя кисть накрыта огромной ладонью Карима, пронизанной мерцающими молниями. Наши пальцы сплетены, а исцеляющее сияние передается от моего мужчины мне.

Улыбаюсь украдкой, но боюсь даже пошевелиться, чтобы не спугнуть столь редкий для нас момент нежности.

Заметив, что я пришла в себя, Каратель убирает руку, срывая с моих губ разочарованный стон, и отстраняется. Делает вид, что не случилось ничего особенного.

Хмурюсь и поворачиваюсь к Ане. Она не может не понимать, что происходит между мной и Каримом, тем более, после всего увиденного моими глазами. Однако благоразумно молчит.

Сканирует меня карим взглядом, в котором читаются шок и сочувствие, вздыхает лихорадочно, а после — смотрит на мой живот.

— Есть что-нибудь, чего я не должна «показывать» Кариму? — многозначительно проговаривает она. — То, о чем ты хотела бы сама ему сказать?

— Нет, — бросаю уверенно. — Пусть увидит… все. Абсолютно.

Я слишком хорошо знаю Карателя, поэтому не хочу тратить силы на слова. Все тщетно. Он поверит лишь своим глазам.

Аня переключается на Карима, который невозмутимо впускает ее в свое сознание. Доверяет. Мне бы хоть тысячную долю подобного доверия. Ощущаю, как где-то в глубине души противно скребется ревность.

Журналистке хватает минут десять, чтобы вложить в голову Карателя несколько моих жизней. Удивительно!

Выполнив миссию, она быстро отдаляется, словно чувствуя мое негодование. Аня наверняка поняла, что я приревновала. Как неудобно перед ней. Впрочем, нечего читать чужие эмоции, когда не просят!

В этот момент меня больше волнует реакция Карима. Однако я даже посмотреть на него не в силах. Смелости не хватает. Он, в свою очередь, по-прежнему молчит, не делает никаких резких движений. Я и дыхания его не слышу. Словно в статую обратился.

— У вас всех такая реакция, что я тоже захотел посмотреть «кино», — доносится до меня хриплый смех Командира, который немного разряжает атмосферу.

— Тебе нельзя, — фыркает Аня. — Это касается лишь их двоих. Я всего лишь ретранслятор, — подмигивает мне.

Поспешно отходит к Руслану, берет его под руку и целует в щеку, будто извиняясь за резкость.

Я же, как в замедленном фильме, перевожу внимание на Карателя. Он напряжен, хмур, зол… Целая гамма неведомых ранее эмоций проносится на его волевом лице. Карим скользит по мне долгим, тягучим взглядом, словно видит впервые.

Последняя лампочка в этом многострадальном номере щелкает и умирает. Остается лишь тусклый свет из окна: на улице сегодня как назло пасмурно. Из ванной доносится треск и металлический шум: коротит радио в стареньком гидробоксе. Но и этот «последний оставшийся в живых» электроприбор вскоре умолкает.

Каратель все так же суров и недвижим. Только импульсы тока волнами прокатываются по его коже, отчего мужчина кажется нереальным, фантастическим. И крайне опасным.