Пленница кукольного дома

— И вот тогда мне пришла в голову идея… Понимаете, месяца за два до нашего с Анатолием разговора я случайно наткнулся на один журнал — стоял на остановке и увидел в киоске. Меня заинтересовало название — «Антицивилизация», и я его купил. Пока ехал в троллейбусе, пролистал — ничто в издании особо меня не привлекло, и я о нем совершенно забыл. Сунул в портфель и забыл. А тут вдруг про него вспомнил, стал искать. Журнал, как оказалось, так и лежал в портфеле, даже удивительно! Ночью я набросал статью, а утром поехал в редакцию. Редактор моим материалом очень заинтересовался, но тут меня взяли некоторые сомнения, и я решил опубликовать только часть своей статьи — вступление. И телефона, из какой-то непонятной тогда для меня предосторожности, в редакции не оставил.

Статья моя была опубликована буквально через неделю. Все это время мы с Анатолием не виделись, даже не созванивались. Нет, один раз он все же зашел ко мне, но… неважно, мы все равно ни до чего не договорились. И вот, вечером, с журналом с моей статьей под мышкой, я пошел к нему домой — мы жили недалеко друг от друга. Долго звонил в дверь, пока не обнаружил, что она не заперта. Вошел в квартиру и… не знаю отчего, но мне стало как-то не по себе. На кухне горел свет. Я двинулся туда, позвал Анатолия, но он не откликнулся. На меня накатил вдруг страх, даже возникла мысль, не уйти ли… Все-таки я толкнул дверь и заглянул в кухню. Анатолий сидел, положив голову на стол. Переработался и уснул? Так обиделся, что не хочет меня видеть, не хочет разговаривать? Но почему входная дверь открыта, а он сидит так странно… Не странно, а неестественно и… страшно! Случилась беда, подумал я, и мне стало ужасно стыдно за статью и за нашу ссору: человек просто увлекся идеей, а я, как какой-нибудь подонок-стукач, на него чуть ли не донос написал. Я подошел к Анатолию, тронул за плечо… Мы ведь столько лет дружили! Мне так захотелось с ним помириться! Захотелось обнять его, попросить прощения и помириться… Но он на мое прикосновение никак не отреагировал. Тогда я слегка потряс его — голова Анатолия как-то неестественно мотнулась, тело качнулось и повалилось на спинку стула. Я вдруг как-то сразу понял, что он мертв. Затем я позвонил в милицию. Но сначала я допустил одну ошибку, скрыл один факт, очень важный факт. Эта ошибка дорого мне обошлась! Меня тогда сразу же стали подозревать в убийстве, целых два месяца мучили подозрениями. И я так и не узнал — до сих пор не знаю! — закрыли дело или только приостановили. Оказывается, не закрыли, и все начинается сначала. Но я его не убивал, клянусь, не убивал! Это было самоубийство. Да, я скрыл один факт. От растерянности и… и черт его знает от чего. Возле Анатолия, на столе, лежала… своего рода записка, признание в самоубийстве — изображение крысы. Формула смерти Анатолия. А в чашке, из которой он пил, обнаружили огромную дозу снотворного.

Тихомиров опустился на стул, из него словно выкачали все силы. Андрей ему даже посочувствовал.

— Это было самоубийство, я вам ручаюсь! Никто не знал о нашей деятельности, больные не в счет, они не могли понять самой технологии — после гипноза не помнили, что именно с ними происходило. Да и… В общем, никто не знал.

— В самом деле никто?

— Никто! Могу поклясться! — с жаром, не очень понятным, заверил Тихомиров.

Словно он кого-то хочет выгородить, подумал Андрей. Кого? Странно, ему самому должно быть выгодно, чтобы подозрения пали на кого-то другого.

— После смерти Анатолия и судебного следствия я ушел из науки, — тихо сказал в заключение своего рассказа Тихомиров. — Навсегда ушел. А открытие свое уничтожил. Занимаюсь теперь делом, которое мне совершенно не нравится, но зато, — он грустно улыбнулся, — я спокоен и уверен, что никто и никогда в антигуманных целях не воспользуется моей методикой.

— Вы в этом уверены? И в самом деле спокойны? — Андрей поднялся. — В таком случае могу вас разочаровать: ваше открытие продолжает жить. Его используют, и отнюдь не в благостных целях. У вас ведь есть компьютер?

— Есть. Но… Я вас не понимаю. Кто использует? Это невозможно! Никто не знал! Никто не мог…

— Ну, если никто другой не мог, значит, его используете вы.

— Я?! Да нет, я же вам объяснил, что давно отошел от всего этого!

— Мне нужен компьютер, чтобы вам кое-что показать. Надеюсь, он не в той комнате, где спит ваша жена?

— Не в той, но… Что вы хотите мне показать?

— Один занимательный фильм и приложение к нему. В виде формулы смерти одного вашего родственника.

— Формулы смерти? Моего родственника? Я не знаю… я… Пойдемте.

ГЛАВА 8 НАТАЛЬЯ