Пленница наследника короны

Шорох на лестнице. Скользнувшая под моим напряжённым взглядом к стене тень. Мы с ней замерли обе, настороженно глядя друг на друга под приближающиеся, уже очень хорошо слышимые быстрые шаги.

Секунда, растянувшаяся в целую вечность.

Глухой, сильный удар сердца в груди.

Напряжённый до боли слух и топ, топ, топ…

– Идём, – наконец, шепнула тень.

И беззвучной пулей рванула вниз по лестнице. Я за ней, в последний момент успев прикрыть дверь и запоздало стянув туфли. Зря! Пол под ногами оказался просто ледяным! Но времени останавливаться и обуваться обратно не было, пришлось сбежать вниз, завернуть за угол и уже там обуться, стоя практически в кромешной темноте, разрезаемой лишь лунным светом, тонким лучом пробивающимся в узкое окно под потолком.

Моя спасительница оказалась девочкой. Лет четырнадцати, худенькой настолько, что выпирали острые скулы и плечи, со строгой прямой чёлкой и абсолютно недружелюбным, даже обвиняющим взглядом.

– Спасибо тебе, – прошептала я совершенно искренне, от всего сердца, от всей души, – без тебя я бы пропала. Как тебя зовут?

Я лишь попыталась быть дружелюбной. Ну и, может, прощупать почву, понять, наконец, за что местные дети так категорично настроены против Аллисан. Конечно, не самое удачное время, но что есть.

– Иди за мной, я выведу тебя отсюда, – выдержав долгую паузу, наконец, строго велела маленькая незнакомка, шагая в темноту.

Она не представилась, но и не бросила меня одну в беде, а это что-то да значит.

Чувствуя, что ещё не всё потеряно, я шагнула вслед за ней.

– Налево, – тут же послышался новый приказ и жуткий, пробирающий до костей скрип открываемой тяжёлой железной двери. – Не бойся, здесь изоляция. Риян Йорген ничего не услышит.

Чувство благодарности тёплой волной поднялось в душе, согрело всё успевшее продрогнуть тело.

– Почему здесь так холодно? – удивилась я, осторожно подходя к ней ближе.

– Мы в тюрьме, – прозвучало через несколько мгновений, – здесь всегда холодно, чтобы измотать и измучить заключённых перед допросом.

Ох, этот ужасный мир… и этот вызывающий дрожь, лишённый эмоций детский голос.

– Спасибо, – поблагодарила я вновь, не придумав, что ещё сказать, и сделала шаг в открытую девочкой дверь.

Лязг, глухой удар за спиной. Мгновение абсолютной тишины и оглушивший щелчок замка.

Сердце рухнуло куда-то в пятки, колени в единый миг задрожали, перед глазами всё поплыло.

– Эй, – просто боясь верить в случившееся, позвала я, разворачиваясь.

Ладони наткнулись на глухое ледяное железо и задрожали, но отнюдь не от холода.

Нет, пожалуйста, только не это.

Запрещая панике брать верх, я двинулась в сторону, водя руками по стене в кромешной тьме. Угол, налево, три небольших шага вперёд. Угол. Налево, ещё два шага, снова угол.

Тело била крупная дрожь, но я упрямо дошла до последнего угла, вновь коснулась стальной двери… Да там стоять и осталась, сквозь нарастающий шум в голове осознавая то, что только что произошло.

Меня заперли. Одну, в темноте, холоде и, похоже, со звукоподавлением.

Словно в кошмарном сне, ставшем явью.

– Эй, – позвала я снова, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Прокашлявшись, окликнула вновь, в этот раз куда громче: – Эй, девочка! Выпусти меня, я не… я… Я даже не знаю, кто ты такая и за что ненавидишь меня! Слышишь? Открой дверь, давай мы поговорим и во всём разберёмся!

Ответом мне была тишина. Абсолютная, не нарушаемая ни далёкими звуками, ни воем ветра, ни случайными шорохами. Не было ничего.

– Не оставляй меня, – взмолилась, чувствуя, как снова жгутся слёзы.

Через некоторое время глаза привыкли к темноте достаточно, чтобы я могла убедиться, что в крошечном помещении не было ничего, кроме каменных стен, пола и потолка, железной двери и пробирающего до костей холода, от которого даже не было возможности укрыться.

На дворе лето, цветут сады, а местные дамы ходят в лёгких платьях из летящих тканей. Я не была исключением, и теперь в этом издевательстве ощущала себя практически обнажённой.

Оглушённая произошедшим, обессилено оседая на пол, уже не сдерживая рвущих грудь рыданий, я невольно подумала о том, что с Йоргеном было безопаснее.

Глава 6

Холод окружал, длинными тонкими иглами втыкался в кожу, замораживал кровь, пробирался до самых костей.

Я слишком поздно поняла, какую непростительную ошибку совершила, дав волю эмоциям и оставшись плакать на месте. Нужно было не жалеть себя и не морозить лицо слезами, а двигаться, прыгать, бегать. Делать всё возможное, не сдаваясь до самого конца, до тех пор, пока не останется сил.

Когда я это поняла, мне показалось, что уже слишком поздно, что это уже не спасёт. Но не попробуешь – не узнаешь.

И я медленно, с трудом и слышимым хрустом костей поднялась на ноги, опираясь о стену рукой, которой уже почти не чувствовала.

Прошла от стены к стене несколько раз, затем начала прыгать и вскидывать руки. Наклоны вперёд, чтобы разогнать кровь по онемевшему лицу. Снова прыжки, махи руками.

Через несколько минут появилось ощущение, что чем больше я двигаюсь, пытаясь согреться, тем сильнее становится холод.