Пленница острова страсти

Получив доказательства вины Гаралиньо, Джако твердо решил, что не успокоится, пока не отомстит за родителей. Так начались долгие месяцы планирования операции по взятию всей семьи гангстеров.

Луиджи Гаралиньо думал, что его авторитет и могущество настолько велики, что никто не посмеет призвать его к правосудию. Что ж, у Джако был для него сюрприз.

Главарь лично приедет в порт принимать товар, и, когда его доверенное лицо, на самом деле являющееся агентом, внедренным в банду, вскроет несколько мешков для демонстрации продукта и деньги будут переданы, Гаралиньо схватят с поличным. Джако тоже будет там. Он выступит из тени, чтобы посмотреть этому мерзавцу в глаза и напомнить о смерти родителей.

Лия мерила шагами огромную каюту. Она ходила по мягкому ковру то к спальне, где на огромной кровати мирно спал сын, даже не подозревая, что он захвачен отцом-злодеем, то обратно к иллюминатору в гостиной.

Заточение в каюте под охраной Чезаре стало для Лии последней каплей. Он был приставлен к двери не оберегать их, как убеждал ее Джако, а следить, чтобы они не убежали. Она быстро это поняла, когда попыталась через дверь объяснить ему, что его начальник злодей и что он должен помочь им выбраться.

Охранник совсем не хотел связываться с шотландкой, поэтому на ломаном английском объяснил, что ему велено присматривать за ней и ребенком.

Лия подошла к окну. До самого горизонта простиралось море. Глазу не за что зацепиться. В окна с другой стороны комнаты то же самое, только море и солнечный свет, искрящийся на поверхности воды. Вдалеке она заметила несколько лодок. Если хотя бы одна из них подплыла ближе, она могла бы подать сигнал, помахать простыней из окна. Но, осмотрев окна, она обнаружила, что открыть их изнутри невозможно.

Может, попробовать покричать? О, как она этого хотела, орать, стучать в дверь, в стены, шуметь так, чтобы хоть кто-нибудь ее услышал и спас. Но будет ли от этого польза? Она не сомневалась, что Чезаре даны указания усмирить ее при случае.

Она в ловушке, беспомощная, загнанная в угол, во власти Джако Валентино.

Лия села на кровать, взяла подушку и уткнулась в нее лицом. Горячие слезы покатились по ее щекам. Это были слезы ярости, разочарования, бессилия и великого сожаления, что связалась с человеком, которого, как ей казалось, она знала и любила всем сердцем.

Рыдая в подушку, Лия не услышала, как открылась дверь и вошел Джако. Он подошел к ней и положил руку на плечо. От неожиданности Лия подскочила и вскрикнула.

– Боже мой, Лия, – сказал он спокойно и сел рядом. – Успокойся. – С этими словами он взял у нее из рук подушку и отложил в сторону.

– Как ты смеешь говорить мне, что делать? – взорвалась она. – Ты можешь запереть меня, держать в заложниках, насильно перевозить с одного места на другое, но ты никогда, слышишь, никогда не сможешь запретить мне думать!

– Ты плачешь, – продолжал спокойно Джако, не обращая внимания на очередную вспышку гнева.

Он протянул руку, чтобы провести ладонью по ее щеке, но Лия резко увернулась и поспешно вытерла слезы. Если бы она не знала, кто он такой, она бы подумала, что он на самом деле переживает за нее.

– Не переживай так.

– Я же сказала, прекрати указывать мне, что думать и делать!

– Ох, Лия, – вздохнул он. – Иди ко мне.

– Нет.

Поздно. Он обнял ее и прижал к себе. В его сильных объятиях Лия забывала обо всем на свете.

– Убери от меня свои руки, – пробормотала она.

– Нет, – ответил он и еще крепче прижал ее к себе. – Ты должна меня выслушать.

Сквозь копну волос она ощутила его горячее дыхание.

– Мне нет до этого дела, Джако, – запротестовала Лия, пытаясь вырваться из его объятий. – Я не желаю больше слушать твое вранье.

– Я никогда тебе не врал, – сказал он, разжал руки и обхватил ладонями ее лицо, чуть приподнял его так, чтобы она не могла уклониться от его взгляда. – Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но ложь не в этом списке.

– Ты прав, у меня накопилось столько всего, в чем я могу тебя обвинить, даже не знаю, с чего начать… Ложь принимает разные формы, Джако. Скрывать правду – все равно что лгать, если не хуже.

– Даже если сокрытие правды ради благих целей?

– Благих? – переспросила она и рассмеялась ему в лицо. – Кем ты себя возомнил, Джако Валентино? Неужто ты Всемогущий, которому не обязательно соблюдать простые правила приличия? Позволь разрушить твои надежды, я никогда тебе не покорюсь, никогда!

Глаза Джако, и без того темные, стали почти черными.

– Разве ты не понимаешь, что иногда лучше и безопаснее ничего не знать?

– Нет, все, что я вижу, что ты настолько эгоистичен, настолько погряз в жадности и жажде власти, что уже не отличаешь добро от зла. Я вижу человека без моральных принципов, чьи секреты больше не определяют его поступки, но показывают, кто он такой на самом деле – прогнивший до мозга костей негодяй.

– Неужели ты так думаешь? – пугающе низким голосом спросил Джако.