Пленница песчанного альфы

– Мне одно интересно, когда, хоть каким-нибудь действием, я дал тебе понять, что не люблю тебя, не хочу, не желаю или что это всё искусственное? – прошипел он, как только мы остались наедине, до хруста сжав кулаки. – Или правда считаешь, что я бы не переломал тому мальцу пальцы за его действия? Так смею тебя разочаровать, хаяти, я бы всё равно так сделал. Потому что я именно такой. Но да, признаю, запирать тебя не должен был. Моя вина. Прошу прощения, если мои действия тебя обидели или хоть как-то напугали. Но ты должна понять, хаяти, либо я, либо никто. Даже взглядом. Вообще никак. И уверяю тебя, твои феромоны уж точно здесь не причём! – рявкнул под конец.

Вот тут вся моя растерянность рассеялась. За новыми впечатлениями.

– Ты… Такой… Сам по себе… Без всяких там феромонов… – промямлила едва ли вразумительно.

Даже и не знаю тогда, что хуже!

– И возвращаясь к изначальному, что ты сделала со своим запахом?

– Изменила его. Временно, – поморщилась от досады.

Ведь, оказывается, всё напрасно!

– Временно… на какой срок? Долго мне придётся дышать этим безобразием? – сощурился.

– Пока не смою, – не стала скрывать, заново задумавшись о том, как он здесь оказался и почему.

– Отлично! – обрадовался Амин, схватил меня за руку и потащил на второй этаж, принявшись там открывать одну дверь за другой, пока мы не оказались в ванной комнате.

Но и тогда не остановился, почти забросил меня в душевую кабину, прямо в одежде, включив воду.

– Пообщаемся, когда смоешь с себя эту дрянь, – сообщил, перебирая бутыльки на полках, а после сунул мне в руки один из них. – Без запаха. Идеально. Сама или помочь? – кивнул на мою одежду.

Дожидаться ответа тоже не стал, принявшись тут же сам меня раздевать. Точнее, просто-напросто порвал всё, что на мне было надето. И гель на кожу вылил тоже сам. Как и растёр. Всё остальное – тоже проделал сам, с особой тщательностью. После ещё и в полотенце укутал. А затем подхватил на руки и отнёс в самую дальнюю комнату, где опустил на постель, нависнув сверху. Говорить ничего не спешил, уткнулся носом в мою шею и с шумом вдохнул глубже.

– Вот теперь божественно, – произнёс едва ли внятно, пока я ощущала себя какой-нибудь марионеткой. – И чтобы больше никогда не смела его менять, поняла? – отстранился и взглянул на меня в неприкрытом требовании.

А я…

Я вдруг улыбнулась.

Похоже, шок закончился.

Истерика началась.

– Мне внести это следующим пунктом, к списку твоих требований, где мне нельзя не только смотреть, но и разговаривать с другими? – поинтересовалась участливо.

Амин тоже усмехнулся.

– Примерно так, да. Сразу после пункта о том, что с Верховным вообще спорить не рекомендуется. Чревато, знаешь ли, не лучшими последствиями. Для всех.

Сперва не поверила услышанному. Потом вспомнила о том, о чём размышляла по поводу его появления здесь.

Уж не поэтому ли?!

Верховный…

– Ты? – обозначила уже вслух. – Ты… Победил… – произнесла, потупила ещё самую малость. – Что с папой?! – дёрнулась вперёд, намереваясь подняться с кровати.

Конечно, ничего не вышло. Ведь оборотень так и продолжил нависать надо мной.

– А что с ним будет? Наверняка радуется свободе вместе с твоей матерью. Или есть какие-то сомнения?

Осознание всё ещё приходило неохотно и медленно. Рухнула обратно на кровать. Закрыла глаза. Молчала с минуту – так точно.

А потом…

– Запах менять не буду. Хорошо. Но с другими разговаривать буду. И смотреть на них буду. Не то, чтоб очень уж хотелось, но на всякий случай, во избежание дальнейших недоразумений. И ты не будешь никому ломать пальцы за это! Взаперти сидеть тоже не буду, – выдала, вновь посмотрев на Амина. – Имя сыну сам можешь выбрать, – смягчила все свои требования. – К родителям хочу. И фисташки, – добавила новыми пожеланиями. – И по тебе очень соскучилась, – закончила совсем тихо.

– Не сбежала бы, не пришлось скучать. И смотреть можешь, уговорила, разговаривать – нет, без моего на то разрешения, если только это не кто-то из своих. И это не обсуждается. Иначе опять в тюрьме закрою! Всё равно больше и негде теперь. Дом-то я сжёг в гневе, – вздохнул тяжко, перекатываясь на спину, устраиваясь рядом.

Помедлила ещё секундочку.

Всего одну.

Сама обняла. Сама прижалась к нему. Всем телом. Губами к щеке – одним поцелуем, другим.

– Тебя стоит бояться, – прокомментировала новость о поджоге. – Он мне нравился. Дом, – тоже вздохнула, с наслаждением вдыхая аромат своего мужчины.

– Мне тоже. Ладно, что уж там, новый построю, ещё лучше прежнего. И я даже знаю, кто мне в этом поможет, – заулыбался широко и излишне радостно. – Он у меня теперь ещё восемнадцать лет страдать будет над моими разработками. Чтоб в будущем не повадно было подставлять других.

– Вряд ли у тебя будет столько свободного времени с учётом твоего нового ранга и обязательств, – заметила. – И ты так ничего и не сказал про чужие сломанные конечности. И имя. Сыну.