Пленница Потаенного Царства

— Не лучше ли стать седьмой на Родине, чем уехав за Стену — пасть там до двенадцатой? — Усмехнулся Шэнь. Его узкие, черные глазки поблескивали нетерпением.

Он кинулся к ошеломленной девушке и стиснул в объятиях. Она вскрикнула и попыталась вырваться.

— Перестань, не сопротивляйся. Я все равно не отпустил бы тебя из Срединного Царства. Я давно грежу о тебе, принцесса. Сгораю от нетерпения проникнуть в тебя и жажду отвесных ласк. Мечтаю укротить и сделать покорной.

Юная дочь Императора обомлела от дерзости старого генерала. Воспользовавшись неопытностью Лин, он грубо смял ее губы своими, всунув в ее рот язык.

Принцесса вздрогнула и неловко укусила Шэня.

— Не прикасайся ко мне! — Отпрянула она. Ее щеки пылали.

Он слизал с губы каплю крови и покачал головой:

— Не будьте дурой, моя госпожа. Я, и только я — ваше единственное спасение от жизни за Стеной. Смерите гордыню, примите мое предложение, станьте моей.

— Никогда!

— О боги Девяти Небес, вы глупее, чем я предполагал, — он вышел из себя и крикнул: — Как вы не понимаете? Ваш отец мертв, ваша мать мертва, ваша старшая сестра скоро станет Императрицей другого царства, а ваш малолетний брат Реншу еще ребенок. В Изумрудном Дворце у вас больше нет защитников. Наследный принц Ксиу займет трон, его мать останется при нем и станет управлять государством. Вы потеряли былое положение, Лин. Если останетесь в Шелковом Городе — долго не проживете, — Шэнь сузил глазки и рассмеялся. — Хотя, замужем за Огедеем о счастливой жизни тоже придется забыть. Двенадцатая жена кочевника — это не то о чем вы мечтали с рождения, угадал?

Принцесса неуверенно кивнула. В открытое окно ворвался весенний ветер.

— Я не стану вашей женой, — прошептала она.

— Тогда вы умрете, — предостерег генерал.

Лин замотала головой, отступая к бумажной перегородке, расписанной алыми узорами.

— Смелое заявление, — процедила она, каким-то чудом храня самообладание.

— У вас нет выбора, моя госпожа, — торжествовал Шэнь. — Или вы принесете мне в дар себя или я принесу вас в жертву Срединному Царству. Решайте.

III.

день Журавля месяца Желтой Бронзы, 1530 год Марса

или Девятый Месяц 34 года правления Императора Шу Аньфу

Ветер, срывая осенние листья, вбрасывал горсти в мрачные облака. Сад Пурпурного Соловья накрыла печаль месяца дождей и ветров. Цветы вяли, а краски трав угасали. Далекие бамбуковые рощи чернели в мареве туманов, хрустальные купола дворца более не играли огнями и радугой.

Император Шу бродил по дорожке, сминая сухие бутоны пионов, и с горечью вспоминал об Изумрудном Дворце. Его давно похоронили и оплакали. Возможно, он провел пленником прекрасного безмолвного мира намного больше, чем считал, и в Шелковом Городе его имя давно превратилось в легенду.

В просветах сандаловых дерев синели волны Лазурного Моря; теплый успокаивающий аромат растекался над садом. С того момента, как Сын Неба увидел в Запретном Парке Сада Пурпурного Соловья прекрасную жемчужину, он потерял покой. Она манила и звала, влекла и чаровала. Господин Лунг, запретивший на нее смотреть, в последние месяцы зловеще молчал, и Император решил — затворник, так и не явивший себя взору, внезапно скончался. Прошла еще одна зима, запели весенние ручьи.

И тут случился неожиданный поворот колеса. Гуляя по берегу Лазурного Моря, Шу заметил джонку[7] с сияющими парусами, что плавно покачивалась на волне.

— Что это? — Шепнул Император, не надеясь получить ответ.

Но Лунг ответил. Впервые за много месяцев тишины.

— Корабль, — послышалось эхо из дождливых облаков.

— Для меня? — Сердце Сына Неба екнуло.

— Я чувствовал твою боль с момента появления в Хрустальном Дворце. Она пропитала мои покои и сады, сокровищницы и башни, расползлась по горным рекам и срединным озерам, отравила леса и долины, притупила яркость звезд и сияние луны. Да, этот корабля для тебя. Я отпускаю тебя, Император Пятой Династии Шу Аньфу. Возвращайся домой и больше ни о чем не скорби.

Император не сдержал слез радости и по желтым с белым одеяниям побежали соленые капли. Он искренне отблагодарил Лунга за щедрость и милосердие и попросил один вечер, чтобы проститься с Потаенным Царством, в котором провел не менее тысячи белых лун.

Лунг разрешил и снова пропал.

Но Сын Неба не был полностью откровенен с тем, кто приютил, оберегал и кормил его все это время. Сердце смертного властелина, прожженное алчным огнем, не ведало истинной благодарности и не знало настоящего смирения. Последний вечер Шу бродил по Саду Пурпурного Соловья не для того, чтобы проститься с гостеприимным миром, но для того, чтобы выкрасть священную жемчужину дракона.

Дождавшись ночи, он тайком пробрался в Запретный Парк и разбил хрустальный купол. Спрятав перламутровую крупицу в широких рукавах, он поспешил к кораблю, дожидавшемуся его на волнах.

Взвился парус, загудели борта и джонку понесла Императора Пяти Священных Гор в небесную даль. Когда зеленеющий остров, засыпанный башенками, крепостями и Хрустальным Дворцом растаял в темноте, Шу вздохнул и вытащил жемчужину из рукава.