Пленница Потаенного Царства

— Лунг не человек, моя девочка. Он ужасное морское чудовище, не ведающее пощады, — качал головой Сын Неба. — Он пригрозил, если я не вернусь, он уничтожит мою Империю, а всех моих детей умертвит в своей пасти. Чтобы спасти вас мне придется вернуться. Завтра с первым лучом солнца — я уплыву. — Он подставил лицо морскому ветру и соленый воздух высушил его слезы. — Идем во дворец. У меня немного времени. Я хочу увидеть тех, кто еще жив и проститься с теми, кого навек потерял.

* * *

Изумрудный Дворец нарастал кипящей мешаниной звуков. Возвращение Императора наполнило Шелковый Город восторженной радостью, криками и возносимыми молитвами богам Девяти Небес. Жители девяносто одного квартала пели и ликовали с рассвета до вечерней зари. В честь торжества — день Воды объявили выходным и затеяли уличные гуляния.

Не успел Император вернуться во Внешние Покои, как тот час погрузился в дела. Первый Министр Чанг Минг, стоя на коленях, отчитывался перед Сыном Неба, воссевшим на Нефритовый Трон до полудня. Старшая принцесса Дейя, кружившая по залам дворца от радости, просила уделить ей время сразу после него. Младший сын принц Реншу ходил за отцом весь день, испрашивая совета по любому вопросу. Старший сын принц Ксиу хранил хладнокровное молчание, а Любимая Наложница Ян Мей выразила скупое счастье.

Под вечер в Зале Поющих Свечей закатили роскошный пир. Ян Мей восседала рядом с Шу в мягком кресле, а генерал Шэнь стоял за императорским Троном с угрюмым выражением на лице.

Играли пипы, придворные поэты читали стихи.

Сын Неба потягивал приправленное специями вино и поглядывал на темневшие облака. Весенняя луна мигала светом зла и напоминала ему жемчужину, из-за которой он оказался в западне. Заметив удрученный взор принцессы Лин, устроившейся справа от него, он улыбнулся и вернулся к светской беседе, но Лин знала — отец искусно скрывал затаенную боль. Сама она не касалась вина и яств, благоухающих в яшмовых чашах и на золотых подносах, грустно размышляя о жестокости богов. Вновь обретенный правитель уже завтра покинет Империю и расстанется с жизнью из-за глупости, замутившей его рассудок всего на миг.

Девушка поправила прическу (золотая заколка охладила подушечки пальцев) и осушила чашу с вином. Ей исполнилось семнадцать — время связать себя браком с мужчиной. Лин поглядела на генерала Шэня, бросавшего на нее плотоядные взгляды и жадно облизывающего пухлые губы, а потом вспомнила о женихе из далеких степей. Наверняка, он сейчас спал на голой земле в обнимку с одиннадцатью юными женами.

Принцесса болезненно сморщилась. Она не станет заложницей похоти генерала и варварства дикаря. Ни за что. Если все вокруг твердят: судьба принцессы состоит исключительно в том, чтобы пожертвовать собой во славу Империи, она это сделает. Но не так, как от нее ждут бесчестные мандарины, лживые сановники, льстивые советники и подлый наследник престола.

В пиршественной зале кружились танцовщицы. Летали красные шелка и серебряные пояса, отороченные нефритовой строчкой, звенели золотые браслеты и подвески из жемчугов; весело тренькали струны музыкальных инструментов.

Лин внимательно посмотрела на отца и брата Реншу, не отходившего от того ни на шаг и попыталась запомнить их лица: каждый штрих, каждую черточку, потому что знала — она видит их в последний раз. Мысленно простившись с родными, принцесса незаметно выскользнула из Зала Поющих Свечей. Спустившись во внутренний двор, она пересекла императорский сад и по узкой мраморной дорожке вышла к тайному лазу в стене (о котором знали только она и Реншу).

Квартал Павлиньего Глаза был погружен в густую темно-синюю тень, покрывавшую зубчатым узором площади и мостовые и упиравшуюся в роскошные дворцы приближенных чиновников самых высоких рангов.

Над темными садами и сиреневыми шапками дальних лесов возвышалась Гора Царя Обезьян. Лин свернула левее — на следующем повороте открылось море. К берегу тянулась серебристая дорожка, чуть дальше молчал городской причал. Там, среди сотен джонку и лоу чуань поблескивали паруса той единственной, что отнесет ее к морскому чудовищу.

Принцесса замерла у края берега, вдыхая сырость моря. Лин переполняли головокружительная отвага и одновременно ощущение полной беспомощности, заброшенности и одиночества.

В ночной тишине верещал зимородок — символ императорского величия и власти. Она обернулась — в последний раз посмотреть на Изумрудный Дворец, возвышавшийся на склоне Скалы Солнца. К горлу подкатил комок, хотелось упасть на колючие, мокрые камни и разрыдаться. Она помотала головой — нельзя поддаваться страхам, нельзя отступать на полпути. Она пожертвует собой не ради Империи, но ради отца и брата.

Лин набралась храбрости и шагнула на сходни. Едва ее нога ступила на палубу, корабль будто ожил: по бортам и перекладинам пробежался серебристый огонь, паруса вздулись без встречного ветра, а руль скрипнул и завертелся, точно под рукой незримого капитана.