Пленница проклятого демона

— И не скажу, что мне это не нравится. Хм… — Тень открыл глаза и окинул взглядом экипаж. — И это место, на мой взгляд, вполне подходит. А на твой?

Мои глаза расширились. Я вдруг остро ощутила, что на мне была рубашка тончайшего полотна и дорогое кружевное бельё, достойное лучших домиков Янтарного квартала. Кремовый шёлк, приятно скользящий под ладонью и не скрывающий ничего.

— Ты…

Тень насмешливо улыбнулся, наклоняясь вперёд. Его ладони оказались по обе стороны от моих коленей, и у меня вдруг перехватило дыхание.

— Хочу тебя раздеть прямо здесь. И продолжить, если захочется.

— Ну нет, — прошептала я. — Я выкину тебя из экипажа.

— Своего хозяина?

— Я заколю тебя твоим же кинжалом и буду свободной женщиной, — отпарировала я. — Хочешь рискнуть?

Тень прищурился — и вдруг тихо засмеялся:

— Хочу.

Глава 54

Его пальцы пробежались по моим бокам, посылая лёгкую дрожь по всему телу. А следом он развёл мои руки в стороны, и его губы вдруг оказались у самого уха.

— Четверть часа, Дара Незарис, — прошептал он. — Закрытый экипаж, занавески на окнах, ты и я. Позволь себе всё.

— Тень…

Вместо ответа он выпустил мои запястья — и медленно, глядя мне в глаза, начал распускать завязки моей куртки. «Останови меня», — говорил его взгляд.

Я не пошевелилась.

— Это ничего не значит, — хрипло прошептала я.

— Нет. Только короткое удовольствие, о котором мы не будем говорить потом. — Тень расстегнул первые пуговицы на моей рубашке, лизнул ключицу, посылая горячую дрожь к животу. — Расстегни свои штаны и сними их. Сама.

Я больно укусила его за шею.

— Снимай сам, — тихо сказала я. — И доставь мне удовольствие. Здесь приказываю я.

Короткий смешок.

— Дерзкая у меня собственность.

И жёсткие, умелые, дразнящие пальцы скользнули мне под пряжку пояса.

Я должна была его оттолкнуть. Вместо этого я вспомнила его пальцы, разминающие мне спину, запах вина и массажного масла — и пьяные откровения. То, как он кричал во сне.

…И шёпот в ночи в моих загадочных снах. Я не помнила их — но знала, что хотела принадлежать ему. Потому что наяву, дьявол его подери, я хотела того же. Даже будучи его пленницей.

Пальцы Тени прошлись по низу живота и скользнули вверх, вызвав у меня невольный стон разочарования. Я рванулась вперёд, притягивая его голову к себе — и жадно, требовательно поцеловала. Хочу его. Хочу его всего.

Я не заметила, как моя куртка полетела между сиденьями, рубашка осела рядом, а штаны соскользнули вниз. Я едва сознавала, как отвечаю на его ласки быстро, жадно, лихорадочно: кружилась голова, и желание брало верх над всем остальным. Я хотела его сейчас — и, как Тень и сказал, это ничего не значило. В конце концов, теперь, когда я стояла в колодках и в меня насильно вливали кровь демона, покупали и продавали, угрожали выпороть голой на заднем дворе и покрывали чужой кровью, лишиться невинности казалось такой мелочью.

Я положила ладонь ему на бедро и потянулась к завязкам.

— Хочешь раздеть меня целиком? — серьёзно спросил Тень.

Я замерла. И неожиданно для себя самой покачала головой.

— Нет. Ты всегда был для меня… закрытым. Оставайся им. Может быть, так будет лучше.

По лицу Тени скользнуло странное выражение.

— Да, — тихо сказал он, приспуская лямки моего бюстье. — Ты и я — мы настоящие только во сне. И даже там — не до конца.

— Что ты мне не открываешь, Тень? — прошептала я. — Не открываешь, но так хочешь открыть?

Он покачал головой:

— Шшш. Забудь о старых секретах. Им сейчас не место здесь.

Он развёл мои бёдра в стороны, проводя цепочку поцелуев по животу. Шёлковый треугольник белья поддался его пальцам и медленно пополз вниз. Я вся пылала: я чувствовала, что ещё немного — и я начну стонать и умолять.

Перед глазами вдруг с болезненной резкостью возник образ Конте, закованного в кандалы в своей камере, — и его окровавленное лицо после удара Тени, презрительное и насмешливое. Словно ушат холодной воды, окативший меня с головы до ног.

Я вдруг съёжилась на сиденье. Что я делаю? Что я, чёрт подери, делаю? Предаюсь старым воспоминаниям и надеждам? С ними всё кончено, Конте мёртв, я собираюсь бежать и мстить, и я не хочу — становиться — ничьей — подстилкой!

Я резко выбила дверь экипажа ногой.

И нырнула наружу, намертво сжав рубашку одной рукой.

Почти нырнула.

Тень рывком втянул меня обратно, захлопывая дверь.

— Всё в порядке! — крикнул он. — Езжай!

Притормозивший было экипаж двинулся дальше. Снаружи, на городской улице, никто, должно быть, не удивился: закрытый экипаж, несчастная полуголая девица пытается сбежать, но куда ей деться от демонов? Сама небось виновата, раз разгуливала где ни попадя и попалась им на глаза.

Тень быстро и молча закутал меня в мою рубашку. Резко вздёрнул вверх штаны.

— Стоило догадаться, что ты используешь меня именно за этим, — бросил он.

— Я не использовала тебя, — тихо сказала я. — Я правда хотела… быть с тобой. Прямо сейчас. Раскрыться перед тобой и отдаться тебе, и плевать на всё. А потом я вспомнила Конте, и как ты бил его, беспомощного, — и поняла, что мы враги, ты и я. Всё-таки враги. Навсегда.

Я замолчала. Тень молчал тоже.