Пленница Риверсайса (СИ)

— Это вряд ли уберегло бы её от падения, милорд, — фыркнул Олдвин, — правое путлище-то со стременем пришло в негодность. Странно, ведь я лично седлал с утра лошадей, — Олдвин задумался на миг, и щётка в его больших руках замерла. — Может, кто-то из конюшенных мальчишек сплоховал?

— Может, перетёрлось во время бега? После такой-то скачки и не мудрено.

— Нет, милорд, — отмахнулся Олдвин, — поглядите сами. Какой ровный срез идёт вот до сих пор, перетереть так невозможно.

Мариус пригляделся. И впрямь, ремешок из сыромятной кожи был ровно разрезан до середины, а дальше словно сам оборвался под тяжестью всадника.

— Что ты хочешь этим сказать, Олдвин? — осторожно спросил Мариус, уже предполагая какой ответ сейчас услышит.

— А то, милорд, что его кто-то нарочно повредил.

Солана

Двери её покоев отворились властным движение руки, и в образовавшемся проёме Солана увидела свою мать. На ней было платье цвета грозового неба, с шеи, словно гроздья винограда, свисали рубины, а расчёсанные до золотистого блеска волосы струились по спине и плечам. Она неторопливо повела взглядом по комнате, не упуская из виду ни одной детали, а наткнувшись на сидящего в кресле Клауса, не удивилась, лишь тень недовольства скользнула по её лицу, на долю мига исказив его правильные черты.

«Да, мамочка, зайди ты несколькими минутами ранее, тебя бы точно удар хватил» — усмехнулась про себя Солана, машинально коснувшись пальцами губ, всё ещё хранивших вкус жарких поцелуев Клауса.

— Клаус, будь добр, оставь нас с Соланой наедине, — пройдя к окну, сказала мать.

Она смотрела вдаль, и только когда за Клаусом закрылась дверь, вновь взглянула на Солану.

— Позволь узнать, что ты здесь делаешь? — спросила мать обманчиво тихим голосом.

— Это моя комната, мама, где же мне ещё быть? — ответила Солана.

— Например, во дворе, вместе со своим женихом, — предположила Лисия, и в её словах теперь звенела сталь. — Или ты ждёшь, когда к нему выйдет Тами Боллард?

— Не напоминай мне про неё, — тут же взвилась Солана, поднимаясь с удобного кресла. Она поправила своё бархатное платье нежного персикового цвета, надеясь, что Клаус зашнуровал его как следует, и прошлась по комнате.

— Отчего же? Как раз о ней я зашла поговорить, — возразила Лисия со странным выражением на лице.

— Боги! Не хочу ничего слышать о ней! — от охватившей её злости Солана покрылась красными пятнами, и те приятные мгновения, что они провели с Клаусом в этой комнате несколько минут назад, оказались напрочь забыты. — Ты оказалась права, мама. Эта шлюха лезет в постель к Мариусу, а он не больно-то и сопротивляется, — с её губ сорвался нервный смешок.

— И кого из богов мне возблагодарить, что ты наконец-то это заметила? — Лисия вскинула тонкую бровь вверх. — А может это Клаус раскрыл тебе глаза, пока ты в очередной раз ублажала его? М?

К щекам Соланы прилила кровь. Выходит, мать всё знает. И как давно она знает? Впрочем, этого и следовало ожидать, от Лисии Танистри сложно что-то утаить. Наверняка, это болтливая Нанси ей всё рассказала, после того как застала их с Клаусом в коридоре Коулдрэджа; тогда они страстно целовались, скрываясь в нише стены. Язык бы ей оторвать!

— Мама, всё… — попыталась оправдаться Солана, но Лисия не стала её слушать.

— Можешь не утруждаться, — пресекла она. — Я лишь надеюсь на то, что у тебя ещё осталась хоть капля благоразумия, и ты не позволяешь Клаусу… — она цокнула, — заходить слишком далеко.

— Нет, — ответила Солана, и её голос источал яд. — Можешь не беспокоиться на этот счёт. Я всё ещё девственница, и Мариус получит свою невинную жену.

«Скорее бы эта чёртова свадьба, — подумала Солана. — Тогда я смогу полностью принадлежать Клаусу, и больше не придётся себя сдерживать. И ему тоже».

— Хорошо, — отозвалась Лисия. — Но всё же тебе стоит прекратить эти ваши, — Лисия скривила губы, — игры с Клаусом. У Мариуса, как и меня, тоже есть глаза и уши. Впрочем, как и у многих других в этом замке.

— Это не тебе решать, мама, — возразила Солана. Ничто не заставит её отказаться от Клауса. Ничто. Даже угрозы матери.

— Боги, Солана, он же твой брат! — на лице Лисии появилось брезгливое выражение.

— Троюродный, — парировала Солана, а Лисия возмущённо хмыкнула.

— И всё же ты рановато обзавелась любовником. Для начала тебе нужен наследник от Мариуса, а уж потом пускай в свою постель кого вздумается, хоть Хадвина.

— Я знаю, что мне нужен сын, — огрызнулась Солана, проигнорировав выпад матери, — можешь не напоминать об этом.

«Как только у меня появится сын, от Мариуса больше не будет прока», — думала Солана, мечтая сделать вдовой.

— Хорошо, — сказала Лисия, — не хотелось бы, чтобы все наши старания пропали даром. Через два месяца они снимут траур, и тогда…

Солана рассмеялась, зло и надтреснуто.