Пленница страсти. Беркут и ласточка

Вечером мы все отдыхали в бассейне, и Беркут продолжал учить Риана плавать. К концу недели сынишка отлично освоил стиль и теперь пробовал другие. Нырял и доставал со дна морского бассейна специально для него подложенные Беркутом ракушки.

А ночами… ночами мы любили друг друга.

Вопросов – где мы будем встречаться – ни у одного из нас не возникало. Я ночевала у Беркута, а затем возвращалась в свою комнату, чтобы переодеться и совершить утренний моцион.

Несколько раз Борислав поднимал тему моего переезда в его комнату. Но я чувствовала, что еще не готова.

Майя скаталась с Павлом Сергеевичем на собеседование в один из центров Семенова. И через две недели готовилась выйти на новую работу.

Все складывалось как нельзя лучше.

В выходные мы с Беркутом и Рианом опять пошли к озеру на рыбалку. На сей раз – как положено – в четыре утра. Причем, Борислав уверял, что даже прикормил рыбу там, где мы будем ее ловить.

Улов не заставил себя долго ждать. К десяти утра мы наполнили шесть ведер огромными, жирными рыбинами и отправились домой.

Теперь рыбу должны были коптить.

Я вернулась к проекту, Ирина с Майей – пошли в лес за грибами и ягодами. А Беркут сказал, что займется своими делами и будет очень по мне скучать.

Казалось, мы прожили вместе лет десять. И Риан – именно наш общий сын. Я начинала привыкать к резкости Беркута, которая временами проскальзывала. А еще больше – к его заботе и ласке. К тому, как он порой вдруг командовал, а потом показывал свою зависимость от меня. И прямо о ней говорил.

Мне стало гораздо легче общаться с этим мужчиной. И я изо всех сил старалась не привыкнуть к нему окончательно и бесповоротно.

Потому что никак не могла поверить, что Беркут, действительно, решит завести семью. А не махал перед моим носом флагом «Мы пойдем в ЗАГС» только, чтобы затащить в постель.

Хотя я была вовсе не против.

Любовником Беркут оказался отменным. Правда, иной раз слишком спешил, уделяя мало внимания предварительным ласкам. Зато я видела, как он меня хочет. Аж весь мелко дрожит от нетерпения. И это заводило почище поцелуев везде-везде, как пишут в книгах…

Две недели пролетели незаметно.

Я все ждала новостей про суд и залог. А Беркут уверял, что еще немного – и все разрешится к нашему удовольствию. А потом окружал такой заботой, что я переставала бояться будущего.

Верила – он решит любую проблему.

* * *

Беркут

Беркуту казалось, что еще никогда у него не было все настолько под контролем и одновременно земля уходила из-под ног.

Просыпаясь по утрам рядом с ласточкой, он готов был весь мир обнять и любить. Общался с клиентами более душевно. Входил в их положение, вникал в ситуацию. И, мать твою! Это работало! А если кто-то наглел, пытался воспользоваться, включался старый и жесткий Беркут.

Теперь он словно стал полноценным. Не «одноклеточным» персонажем, который умел давить, умел взять в тиски. Умел грамотно делать свое дело и заставлять других это ценить. Он умел еще и сопереживать.

Оказывается, Беркут давно разучился так делать! Еще когда умерла мать! Не оставалось у него больше повода для включения этой функции организма, и та атрофировалась за ненадобностью. А вместе с ней и все то, что она давала.

Душевный покой вместо холода равнодушия. Какое-то наполняющее всего изнутри незыблемое, уютное счастье. Удовольствие от того, что делаешь. А не просто удовлетворение от успехов.

И чем дольше ласточка жила с Беркутом, тем больше он понимал, что не отпустит ее.

Костьми ляжет! Но не отпустит.

Правда, как это сделать, он пока даже не представлял.

Мелькнула было идея – предложить ей жить у него и дальше, чтобы закончить проект. Ведь Аля захаживала в пристройку. Охранники и прислуга рассказывали, как Аля иной раз вдруг отставляла ноутбук и стремительно направлялась туда. Словно хотела что-то освежить в памяти… Уточнить или еще раз увидеть…

А разве она сможет так сделать, если вдруг понадобится, уехав к себе? Фактически – на другой конец города?

Даже если Беркут организует ей пропуск в поселок. Все равно времени потребуется немало.

Однако судьба, а вернее работоспособность Али, и ее влюбленность в собственное дело сыграли с Беркутом злую шутку.

К концу второй недели, в четверг, за ужином, ласточка радостно заявила, что проект почти завершен. И уже в субботу вечером она представит его Беркуту.

Да мать же твою! Куда спешить! Работала бы и работала!

И самое смешное – глядя в ее по-детски восторженные глаза, на лицо, полное предвкушения, смешанного со слабым волнением, Беркут улыбался. Как последний дебил улыбался тому, что рвется последняя нить, что привязывала Алю к его дому.

А тут еще эта пятничная встреча…

Беркут всегда знал – худшие встречи – это встречи тобой незапланированные. А его знакомство с ласточкой – лишь исключение, которое подтверждает первое правило.

Беркут терпеть не мог отчаявшихся женщин. Но еще больше он не любил отчаянных. А та, что пришла к нему в офис, в тот день была и той и другой.