Пленница ведьмака

Маленький виллиан описал широкую дугу и, спикировав на неприятеля, вцепился зубками в загородившую черную шарообразную голову кисть.

О нет! Неужели он и вправду превратился в нечисть? Я больше никогда не увижу его веснушек? Его мечта о собственной конюшне останется пустой фантазией?

А все из-за меня. Я его во все это втянула. И сейчас он бьется ради меня…

Эта вселенская несправедливость неожиданно придала мне сил. Кипя от бурлящих в сердце эмоций, я нащупала на земле толстую палку и кинулась с ней в атаку.

Вшух!

Мое «оружие» рассекло монстра напополам, но он сразу же склеился обратно, как будто состоял из теней.

Вшух! Вшух!

И снова безрезультатно.

Рыча, я замахнулась для нового удара, и беспалая лапа схватила палку, приподняла ее так, что мои ноги оторвались от земли, и стряхнула меня. Я больно ударилась задом, аж зубы клацнули.

– Это не храбрость. Это глупость напуганной ведьмы, – эхом прогудел в голове нечеловеческий голос. В районе морды сверкнули два красных огонька. – Ты не выйдешь из этого леса живой, твои страхи сильнее…

– Заткнись!

– Тебе не тягаться со мной.

Монстр схватил атакующего виллиана и сдавил его до жалобного писка.

– Отпусти его, чудовище!

От громоподобного смеха по земле пошла дрожь, а деревья затряслись.

Тварь упивалась могуществом и наслаждалась каждой секундой своей злой игры. Как жестокий ребенок, знающий, что игрушки никуда от него не убегут и, когда они отправятся на помойку, появятся новые. Не хуже старых, а то и лучше.

Разрывая в клочья пелену тумана, проявились оскаленные пасти с длинными клыками и розовыми языками. Мелкие чудища, оказавшиеся всего лишь собаками, окружили заливающуюся смехом фигуру и вгрызлись в нее, как в сочный кусок мяса.

Смех оборвался, с помехами перешел в надсадный вой.

От шума я не услышала собственного крика. Прижала руки ко рту и смотрела, как озверевшие корги рвали человекоподобную фигуру. Ее лапы удлинились и утончились, бестолково замахали в воздухе. Весь силуэт стал плоским, как бумага, и скукожился.

Наконец в глубине этой кучи-малы блеснула пара рубиновых глаз, и корги осталось только облаивать пустое место.

Я сглотнула.

– Он… мертв?

– Держи карман шире, принцесса.

Ру стоял в нескольких шагах от меня. Человеком. Немного растрепанный, но в целом живой и невредимый.

Чуть не задушила его в объятиях!

– Да хватит, хватит тебе, – он смахнул с моих волос обломки сухой листвы и комочки земли. – Все хорошо, боуги ушел.

– Это был бес?

– Фейри. Боуги мерзкие оборотни, они пугают людей. Вот же злющая падла нам попалась, а? В трупы превращалась… Эй, да чего вам надо?

Корги, уже добрые, как плюшевые медвежата, тыкались нам в ноги и изо всех сил требовали внимания.

– Дигби? – узнала я трехцветного корги. – Спасибо, мой хороший! Ты и твои друзья нас спасли.

Опустившись на корточки, я устроила раздачу обнимашек и поцелуев.

Не зря же я верю в то, что милота спасет мир!

Ру что-то проворчал и поковырял носком ботинка поганку.

– А я, кажется, во что-то тоже превратился. Заметила?

Я задрала подбородок, чтобы собачий язык не залез мне в рот.

– Ты был великолепен! Если бы не рожица в виде черепа, я бы тебе позавидовала. Такой пушистенький и лиловый, как цветочек!

– Тьфу ты! Я был грозным и несокрушимым, а ты меня цветочком называешь.

– Грозным и несокрушимым цветочком, – подразнила я его и наугад потрепала двух корги.

Всего насчитала семь фырчащих и сопящих мордочек. Интересно, когда же я увижу всю эту дружную компанию? Четыре десятка корги – это же с ума можно сойти от умиления!

– Капалли цела?

Вопрос рывком вытащил меня из блаженного транса. Трясущимися руками проверила содержимое вязаной сумочки и с облегчением выдохнула. Крошка, из-за которой мы и отважились на поход, ни капельки не пострадала. В плотном коконе из травы она мужественно пережила недавнее приключение. Даже спокойно вышла и уверенно встала на моей ладони.

– Ты такая храбрая, я очень горжусь тобой, – я надеялась, что капалли хотя бы по интонации все поймет. Поймала ревнивый взгляд Ру. – И тобой я горжусь, мой верный слуга. Эй-эй, ребятки, тихо!

Придерживая лошадку, я встала с земли, чтобы поскуливающие собаки до нее не дотянулись. Семь черных влажных носов устремились в одну точку. Всех без исключения заинтересовало маленькое магическое создание.

– Они не обидят ее, – сказал Ру слегка заторможенно, словно сам еще не совсем включился в происходящее. – Они… жалеют ее. И хотят помочь.

– Ты разбираешься в собаках? Я думала, ты их не любишь.

Парень потер лоб.

– Это необычные собаки. В них что-то есть от Другой стороны. Не знаю, как объяснить. Я сейчас как будто замечаю то, на что раньше не обращал внимания. Это как внутренний голос или как музыка… Я слушаю и верю. Наверное, я уже не человек, да?

Дигби сочувствующе пискнул и поставил передние лапы ему на ноги. Ру наклонился и рассеянно потрепал песика.

– Ты человек ровно столько, сколько позволяешь себе им быть, – заявила я.

– А если мне не для кого быть человеком?

– Тогда это очень грустно. Я бы хотела, чтобы ты был моим другом, а не людоедом.