Пленница жестокого дракона (СИ)

— Ну раз просишь. И так хорошо мне сегодня отсосала… То я доставлю и тебе наслаждение, — пообещал Даррак.

Я сначала не поняла, о чем он, но потом, когда вместо жестких касаний вдруг почувствовала, что у меня между ног трепещет что-то влажное и горячее, я осознала…

Даррак трогал меня там языком!

Я дернулась от неожиданных и непривычных ощущений. Но его руки удержали мою попу на месте жестко и бескомпромиссно, пока его язык продолжил свое путешествие и становился все смелее.

Он порхал там, где я и вообразить не могла. Хотя очевидно же, что если женщина своим ртом может ублажать мужчину, то и мужчина… мог бы. Но почему он? Страшный захватчик так унижается перед своей рабыней?

Я бы хотела это понять, но мой разум растекался сладкой лужицей, пока с каждым движением языка я все быстрее забиралась к вершинам удовольствия. Мое тело текло и плавилось, мои мышцы дрожали, кожа пылала, нервы были натянуты и политы горячей карамелью. Так тягуче и сладко это было.

Я уже стонала в голос, не в силах выносить растущее наслаждение. Я не стонала, я кричала. Я царапала пальцами стол, перебирала ногами, умоляла Даррака в голос о чем-то, чего сама не понимала и чувствовала, как влага извергается из меня неостановимыми потоками. До тех пор, пока удовольствие не стало настолько невыносимым, что затмило мне всю реальность.

Я закричала в голос, содрогаясь от судорог, разносивших огонь по моим венам.

Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного.

И пока я тряслась, я чувствовала ласки и слышала смех черного дракона, который держал меня в своих объятиях.

А потом его пальцы вновь скользнули мне между ног, погружаясь так глубоко, как никогда прежде, и я почти не чувствовала боли.

— Ты такая тягучая там. Мог бы поместиться почти весь и не испортить тебя, — хрипло проговорил Даррак мне на ухо. — Может быть, когда-нибудь и попробуем. А может я наконец возьму тебя как мужчина. И буду таранить этим орудием всю ночь, моя Риш. Пока ты будешь кричать от страсти.

Он сжал мою руку вокруг своего ствола и глухо застонал, двинувшись внутри.

А потом подхватил меня на руки, перенес к кровати и бросил на нее.

— Разведи ноги, Риш, — сказал Даррак, стоя напротив и глядя прямо между них. — Просто разведи ноги.

Его рука двигалась на его члене все быстрее, он смотрел на мою текущую промежность и выражение его лица было близким к блаженству.

А потом он резко подтянул штаны, скользнул к балкону — и распахнув крылья, черный дракон нырнул в пропасть, и до меня донесся бешеный и торжествующий рев.

Свобода

Утром я проснулась со сладкой болью в теле.

Каждое прикосновение простыней и одеяла отзывалось неясным томлением, кожа зудела, требуя прикосновений, а когда я пошла умываться и провела влажным полотенцем между ног, то чуть не вскрикнула от яркой вспышки удовольствия.

Мое тело распробовало запретный плод и требовало добавки.

Я вернулась к кровати и села, глядя тупо перед собой. Вот такого предательства я не ожидала. От себя. Я все еще считала себя верной невестой и добродетельной девой. Но, кажется, уже пора было пересмотреть эти образы. Даже свидетельство моей девственности вчера было подвергнуто поруганию. То, как Даррак «растягивал» меня внутри… А я раздвигала ноги и только стонала…

При воспоминаниях об этом я почувствовала горячую тяжесть внизу живота и мне захотелось потрогать себя там. Проверить, а вдруг я действительно уже растянута?

Я закрыла глаза и помотала головой. Но воспоминания атаковали меня как рой пчел. Они подкидывали мне картинки того, как я стою на коленях и бесстыдно облизываю член захватчика дракона. Как извиваюсь под его ласками на кровати. Как лежу, выставив зад, пока он поедает меня, как десерт на столе.

И как бьют меня волны сильнейшего наслаждения, о котором я никогда в жизни не подозревала.

Мое дыхание ускорилось, а соски затвердели и болезненно заныли.

Я спохватилась.

Пора спасаться, пока не поздно!

Спасать свою душу, свою невинность и свою гордость!

Пусть это будут самые страшные дни моей жизни, я их отработаю, я покаюсь, я всю жизнь буду замаливать это удовольствие и истязать себя, чтобы выкинуть из головы томное удовольствие.

Пора бежать.

Я вскочила и начала разбирать вещи, которые мне принесли вчера. Среди этого хлама были тончайшие шелковые сорочки, полупрозрачные и настолько нежные, что я боялась их порвать своими задубевшими от холода руками и зацепить заусенцами. Вышивка на платьях была настолько искусной, что ими можно было бы любоваться вместо наших картин в коридорах, потемневших от копоти и нагара. Туфельки, ждавшие меня, были такой изящной работы, что казалось — это статуэтки из хрусталя, до того хрупкие.

Куда я в этом побегу?

Но я все равно выбрала самую плотную сорочку, несколько нижних юбок надела поверх нее. Потом сверху еще тонкое платье, а поверх него — шерстяное, теплое.

Оно тоже было невероятно красивым, но гораздо практичнее остальных.

Среди туфель нашлись закрытые, их я и надела на две пары самых плотных чулок.