Плесень

— Что же, я вполне понимаю, чем обосновано ваше беспокойство, миссис Эдвардс, — согласно кивая головой, произнёс директор. — Я непременно поставлю в известность о ваших предложениях мистера Миллна, нашего учителя физики и астрономии. Мы вместе с ним обсудим этот вопрос и, я уверен, сможем удовлетворить пожелания родителей наших учеников. Что-нибудь ещё?

— Да, господин директор, биология. Нельзя ли в процессе преподавания этого предмета сконцентрировать внимание детей на существующих видах живых существ и не упоминать обо всех этих ужасных динозаврах?

— Но почему же? — с удивлением спросил мистер Вебер. — Детишки очень любят динозавров! Кроме того, они их видят повсюду вокруг: в детских книжках, в мультфильмах, в магазинах игрушек.

— Ну, как же вы не видите разницу? — удивилась в ответ миссис Эдвардс. — То, что дети видят на картинках, в кино, в виде игрушек, они воспринимают, как сказку. В школе же они изучают реальный мир. Узнав о том, что динозавры действительно существовали когда-то на земле, ребёнок может задать себе простой вопрос: а зачем бог создавал всех этих животных, а потом уничтожал их? Они получились не такими, как он их задумал? Значит, у бога бывают неудачи? Значит, он не в состоянии предусмотреть всё наперёд? И так далее и тому подобное! Я знаю, что отцу Брауну на занятиях по Ветхому Завету и без того хватает проблем с объяснениями причин великого потопа. Дети сегодня пошли, знаете ли, очень уж сообразительные и дерзкие, по своему вижу.

— Так, понятно, — протянул мистер Вебер. — Записываю биологию под вторым номером. Обсудим возможность передвинуть палеонтологию в…, скажем, девятый класс.

— Очень хорошо! Спасибо, мистер Вебер, — заулыбалась миссис Эдвардс, — Только, пожалуйста, вместе с этим ужасным дарвинизмом!

Мистер Вебер только хмыкнул и сделал ещё одну пометку в своём блокноте.

— Теперь ещё вот что, — заторопилась окрылённая успехом миссис Эдвардс. — На прошлой неделе мой сын пришёл из школы и начал задавать отцу вопросы про инквизицию. Как вы думаете, может это быть правдой, что папа римский, якобы, приносил всему миру извинения за деятельность средневековой инквизиции?

Вопрос явно застал мистера Вебера врасплох.

— Я, знаете ли, не специалист по истории, — произнёс он уже не таким бодрым тоном, как раньше. — Но, вы знаете, мистер Коэн был рекомендован мне как очень квалифицированный специалист, так что я полагаю, что-то подобное могло иметь место в далёком прошлом, если, конечно, ваш сын ничего не напутал…

— Да, и кроме этого, — продолжала миссис Эдвардс, — все эти ужасные истории о пытках и о сжигании еретиков и ведьм живьём на кострах… Разве это истории для неподготовленного детского ума и бурной фантазии?

— Хорошо, дорогая миссис Эдвардс, — опять хорошо поставленным голосом произнёс директор. — Я записал в свой блокнот все вопросы, которые вы затронули. В конце недели мы обсудим их на педагогическом совете и примем все меры, чтобы удовлетворить требования ваши и других родителей. Только, ради бога, примите во внимание как это трудно в наши дни найти на место школьных учителей истинно верующих физиков, химиков, биологов, математиков. Ведь все они заканчивали светские учебные заведения, а это, знаете ли, не способствует укреплению в вере.

— Я не сомневалась, что найду у вас понимание и поддержку, — миссис Эдвардс поднялась со своего кресла. — Было очень приятно с вами познакомиться.

— Я тоже очень рад нашей встрече, — мистер Вебер пожал протянутую ему руку и проводил посетительницу до двери кабинета.

* * *

На переменке все дети получили по куску пиццы и жестянке со спрайтом и расселись со своими бумажными тарелочками кто за столиками, кто на бетонном бордюре, кто просто на траве под деревом. Все с любопытством наблюдали за новенькой девочкой, получившей свою порцию одной из последних: кого она выберет, с кем захочет познакомиться? Тина оказалась в самом конце очереди потому, что ей пришлось задержаться в классе, чтобы выстричь с затылка Кевина клок волос с намертво застрявшей в них жвачкой. У неё в рюкзачке оказались изящные маникюрные ножницы в бархатной коробочке, которыми она и провела всю операцию быстро и очень умело.

— Пойдём, — сказала Тина переминавшемуся за ней Кевину, — вон два свободных места за столиком.

— Не, — нерешительно протянул Кевин, — давай лучше под деревом сядем.

Тина глянула на сидящих неподалёку от тех двух свободных мест Дерека с компанией, чей вид не предвещал для Кевина ничего хорошего.

— Опасности надо всегда смотреть в глаза, — сказала Тина и подтолкнула Кевина локтём к свободным стульям. Тот нога-за-ногу плёлся за ней.

Не успели они усесться за стол, слева от них, где сидел Дерек с двумя закадычными приятелями, раздался голос: «Эй, девочка, не сиди ты с ним рядом». Это был рыжий Питер, туповатый мальчик, отстающий по всем предметам. Он был ненамного стройнее Кевина, но был настолько глуп, что даже не понимал этого.

— А почему это? — спросила Тина весело.

— А он в постель писается, — ответил Питер.

— А ты это точно знаешь?

— Точно.

— Ты что, его штанишки стирал?